Но этого мало: ему предстоит ещё очень много работы, если только он не возомнил уже себя гением <…>»[27].
Ещё более критично высказался Вл. Ходасевич о книге Т. Чурилина в письме к Самуилу Киссину (Муни): «Лидия Яковлевна говорила, что ты просил прислать книгу Чурилина. У Кожебаткина её, конечно, нет. Стоит она 3 рубля. Могу тебе поклясться, что третьесортные подделки под Белого не доставили бы тебе никакой радости. Гурьева знаешь? Так вот Чурилин – плохой Гурьев»[28].
Реакция на книгу была неоднозначной, имели место также и резко отрицательные отзывы о ней. Например, книгой был возмущён Иван Аксёнов, о чём он пишет в своём письме С.П. Боброву от 3 июня 1916 года: «…посмотрел на Чурилина, и гадко стало – бедная Н.С. (Гончарова. – Д. Б.) – зачем она унизилась»[29]. В следующих же письмах И. Аксёнов говорит о Т. Чурилине с некоторой издёвкой, в шутку называет его «трепетной ланью»[30].
Николай Гумилёв также отозвался рецензией на первую книгу стихов Тихона Чурилина в своих «Письмах о русской поэзии»:
«Тихон Чурилин является счастливым исключением. Литературно он связан с Андреем Белым и – отдалённее с кубо-футуристами.
Ему часто удаётся повернуть стихи так, что обыкновенные, даже истёртые слова приобретают характер какой-то первоначальной дикости и новизны. Тема его – это человек, вплотную подошедший к сумасшествию, иногда даже сумасшедший. Но в то время, как настоящие сумасшедшие бессвязно описывают птичек и цветочки, в его стихах есть строгая логика безумия и подлинно бредовые образы (далее приводится фрагмент стихотворения Т. Чурилина «Конец Кикапу». – Д. Б.). <…>
Тема самоубийства, как возможности уйти от невыразимого страдания жизни, тоже привлекает поэта. Ей он обязан лучшим стихотворением в книге (далее приводится стихотворение Т. Чурилина “Конец клерка”. – Д. Б.). <…>
Хочется верить, что Тихон Чурилин останется в литературе и применит своё живое ощущение слова как материала к менее узким и специальным темам»[31].
На связь чурилинского творчества с сумасшествием обращали внимание и другие рецензенты. Например, И. Эйгес: «Особое лицо Ч<урилина> резче всего подчёркивается сохранившимися в его стихах следами пережитой им страшной полосы»; или С. Вермель (под псевдонимом «Челионати»): «<Чурилин> заразил свои слова каким-то безумием, в котором он заставляет их биться»[32].
Но именно слова Н. Гумилёва о своей первой книге стихов Тихон Чурилин считал наиболее точными. Об этом поэт признаётся в письме Н. Гумилеву после выхода журнала «Аполлон» с рецензией на «Весну после смерти»: «Много было рецензий, почти все “доброкачественные”, иногда пышно-дифирамбические, но слова сказали Вы одни. <…> Но разве о Поэзии только сказали Вы? О летописи Тайны, т. е. то, что главное в моём творчестве»[33].
Сам автор «Весны после смерти» придавал выходу книги большое значение.