align="center">
Разлад в кругу друзей
«Брехт и Беньямин – ты попала в плохую компанию», – предупреждал Асю Лацис поэт и критик Иоганнес Р. Бехер36. Такая настороженность в кругу коммунистов, знакомых Брехта, была, скорее, исключением. Брехт едва ли поддавался влиянию своего окружения, когда дело касалось личных отношений, и можно полагать, что ему никогда не приходилось оправдываться в дружбе с Беньямином. Тот находился в противоположной ситуации. Именно друзья и знакомые Беньямина – Гершом Шолем, Теодор Визенгрунд-Адорно (который стал называть себя просто Адорно, эмигрировав в США), Гретель Карплус (позже жена Адорно), Эрнст Блох и Зигфрид Кракауэр – следили за развитием дружбы и сотрудничества Беньямина и Брехта, высказываясь о них с необоснованным подозрением, непониманием и в каких-то случаях даже со злорадством.
Беньямин высказал важнейшее пояснение относительно дружбы с Брехтом, отвечая на типичное для его дружеского круга по тону и разнообразным сомнениям письмо Гретель Карплус. 27 мая 1934 года Карплус писала ему:
Я ожидаю твоё перемещение в Данию с некоторым беспокойством и сегодня должна затронуть очень щекотливую тему. Мне не хотелось бы обсуждать это в переписке, но вынуждена так поступить. Ты никогда не проронил ни слова жалобы о том, что я очевидным образом бросила тебя в тяжелом положении, ты всегда понимал мои обязательства и никогда не стоял у меня на пути, поэтому ты имеешь полное право спросить, как я осмеливаюсь переступить однажды установленную границу и вмешаться в твои личные дела. Конечно, ты прав со своей точки зрения, но я хочу быть твоей объективной защитницей и постараюсь по мере сил сделать это. Мы практически никогда и не говорили о Б. Признаю – я и не знала его так долго, как знаешь ты, но у меня есть на его счет очень большие сомнения. Упомяну лишь одно – насколько я могу судить, ему осязаемо недостает искренности. Сейчас важно не его подробное обсуждение, а то, что, по моим ощущениям, ты находишься под его влиянием, и это может быть для тебя крайне опасно. Я прекрасно помню, как сильно почувствовала твою зависимость в тот вечер, когда на Принценаллее шел спор о развитии языка, и ты соглашался с его теориями. Я старалась изо всех сил избегать этой темы, зная, насколько ты привязан. Возможно, для тебя все выглядит совсем иначе, тогда любые слова будут уже лишними. И конечно, он – друг, оказавший тебе огромную поддержку в сегодняшних неурядицах. Я прекрасно понимаю, как тебе нужна эта связь, чтобы спастись от угрожающего всем нам одиночества, однако, по-моему, для твоего творчества одиночество было бы меньшим злом. Я знаю, что в этом письме рискую многим, возможно, даже всей нашей дружбой, и только наша долгая разлука могла заставить меня высказаться 11.
В этом письме Гретель Карплус повторяет доводы других критиков этих отношений, в особенности своего будущего мужа. Друзья, обеспокоенные связью Беньямина с Брехтом, не скрывали своих тревожных соображений личного и политического характера. Они считали своим долгом защитить друга от опасного