когда у противника в полуфинале Олимпиады сразу двое игроков выйдут из строя. Вместе с тем по защитнику и возле Кузьмы, и возле Тракториста на всякий случай они оставили.
Анатолий Башашкин сильно выбил мяч от нашей штрафной площадки. Стрельцов его подхватил и во всю мощь двинулся с ним прямо к болгарским воротам.
Опекавшие Иванова и Тищенко защитники – оба – бросились к нему с двух сторон.
Он между ними протиснулся…
Стрельцов говорил потом, что доля секунды была выиграна из-за того, что Кузьма прочел момент – и его намек на маневр на эту вот долю секунды и задержал защитника. В незаблокированное пространство Эдик и втиснулся, убегая в одиночестве с центра поля.
Опытнейший вратарь Найденов, изучивший досконально советских форвардов, правильно занял позицию. Но мяч – форварду-звезде должно везти и везет – после стрельцовского удара «скиксовал» и влетел в другой, чем направлял он, угол.
Счет сравнялся за восемь минут до конца добавочного времени.
Все знают, что ничейный счет всегда воодушевляет тех, кто отыгрался. Пока болгары сетовали на свою перманентную невезучесть в матчах против сборной СССР, атаки на их ворота продолжались.
На левом крае, как и в первом матче с индонезийцами, играл Рыжкин – очень скоростной крайний форвард. Он сыграл в стенку с Тищенко, чего никто из соперников не ожидал, – и помчался по своему краю.
Борис Татушин, выскакивая на его продольный пас, опередил Найденова на какой-нибудь сантиметр – и на сто шестнадцатой минуте сборная СССР вышла вперед.
В оставшиеся четыре минуты и стойкие болгары не смогли собраться – после матча они плакали.
Финал – как и четыре года назад с югославами – давил страшно на психику игроков и особенно тренера еще и по инерции. Не разум, а поротая задница влияла на предыгровое состояние.
Опять возбуждали себя ответственностью перед страной, партией и народом.
Никак не повлияло на самочувствие и то обстоятельство, что отношения между странами перестали быть враждебными.
Во времена правления Хрущева сложили даже частушку: «Дорогой товарищ Тито, ты теперь наш друг и брат, оправдал тебя Никита, ты ни в чем не виноват».
Но спортсменам вообще-то необходим образ врага.
С другой стороны, неужели бы дома простили проигранную футболистами Олимпиаду – неважно: югославам или кому-либо еще?
Олимпиаду в Мельбурне считают олимпиадой Куца. Великий стайер победил на двух дистанциях.
Но футболистов, победивших в один с ним год, чествовали никак не менее эмоционально и долго – следующую олимпийскую победу в футболе пришлось ждать тридцать два года и дождаться на седьмой послемельбурнской Олимпиаде.
Качалин поставил на финал в нападение целиком спартаковский состав. Иванову и нельзя было играть с таким коленом, а Стрельцову объяснили тренерское решение тем, что он много воды пьет в Австралии и вообще подустал.
Для пользы дела лучше будет, если сыграет свежий Симонян.
В финале победили со скрипом,