руки стоял человек. Наверно, он был высок. Наверно – не молод. Возможно, у него была мощная фигура бойца. Скорее всего, на человеке была одежда. Все это существовало с разной степенью вероятности, и оттого монах выглядел странно: будто он то был здесь, то исчезал, то присутствовал, то еще не родился, он был, и его не было – квантовые эффекты, которые Аббад так не любил в обыденной жизни, проявлялись сейчас в полной мере. Значит, – понял Аббад, – монахи действительно принадлежат не одному миру, но всем мирам одновременно. Он слышал такие рассказы, но полагал их апокрифами, поскольку не представлял, как можно жить с разной вероятностью в столь различных мирах и не потерять единства своего «я» и прочности своей сути. Монахам, однако, удавалось и это.
«Аббад, – услышал юноша. – Ты хотел прийти, и ты пришел. Говори».
«Я пришел, – Аббад постарался думать так, чтобы мысль оказалась не только ясной и точной, но еще и эстетически красивой, ведь только красивая мысль может быть истинной, особенно для монаха, – я пришел, чтобы просить о помощи».
«Помощь ты можешь получить и вне Монастыря. Любой человек на любой планете в любой из галактик примет в тебе участие и поможет».
«Помощь, которая мне нужна, я могу получить только здесь».
Ритуальные мысли перетекали из мозга в мозг, как быстрые ручейки, сразу и безнадежно высыхавшие.
– Мое имя Сатмар, – сказал монах, и Аббад не сразу понял, что в гулкой тишине помещения прозвучал голос – не мысль, не посланная поверх звуковых волн идея, но обычный голос, утомленный голос человека, уставшего от трудов, забот, размышлений. Три нейтральных слова, сказанных нейтральным голосом, но сколько в них было… Гораздо больше, чем Аббад мог бы рассказать о себе даже самой глубокой и пространной мыслью, тщательно продуманной и лишь затем вылепленной из электромагнитных полей и гравитационных довесков.
«Мое имя Сатмар», – сказал монах, и Аббад увидел, как этот человек, родившийся много циклов назад в системе Аршана, учится ремеслу погонщика звезд у Рената Великого (у самого Рената!), а потом еще долго занимается этим довольно нудным, хотя и важным для космогонии мира, занятием. Галактику Лигии, оказывается, перестроил именно он, Сатмар, не один, конечно, ему помогали гиреи, как всегда, никому не рассказавшие о своем посильном участии. В Лигии Аббад был не так давно, и еще очень молоды были воспоминания о безумно красивых звездах перешейка и окраин. Он хотел побывать и в центре галактики, но не прошел заслона, потому что создатель (теперь Аббад знал, что это был Сатмар) устроил там пространство по другим, им самим сконструированным, законам физики. Говорили, что в центре Лигии материя состояла не из атомов, а из слепленных по особой системе субпространственных частиц, не обладавших ни зарядом, ни массой. Наверняка нематериальной сути там было больше, чем даже мысли, которая все же материальна во всех проявлениях.
«Мое имя Сатмар» – и Аббад впитал в себя странную, опасную и обычную среди обычных историю