Нью-Йорк…
– Басс, прекрати говорить со мной таким тоном!
– Извини… Так этот Форестер, по-твоему, сможет что-то понять?
– По крайней мере, – сказала Фиона, – дальше него это не пойдет. А умная голова не может оказаться лишней.
– Хорошо, – согласился Себастьян. – Когда приезжает твой дружок?
– Если я ему сейчас позвоню, Дин будет к вечеру. Ты можешь приехать ко мне… ну, скажем, в шесть часов?
– К тебе? Если Пам узнает…
– Приезжайте вместе. И с девочкой.
– Пам ни за что не согласится.
– Послушай, Басс, что для нее – и для тебя! – сейчас самое важное? Ревновать по-глупому или…
– Хорошо, – поспешно сказал Себастьян, поднимаясь. – Я постараюсь это устроить. Дин Форестер… Наверно, сорокалетний лысый кабинетный червь, а?
– Прекрати, Басс, – устало сказала Фиона.
* * *
Как Себастьян и предвидел, Памела наотрез отказалась переступать порог дома «этой женщины». В кафетерии он жену не застал – по-видимому, придя в себя после разговора с доктором Беннетт, Памела поехала на работу, и Себастьян сначала позвонил ей на мобильный («Абонент временно недоступен…»), а потом по номеру, который следовало набирать лишь в крайних случаях, потому что начальник очень не любил, когда его сотрудники в рабочее время занимали линию личными разговорами.
– Нет, – сказала Памела, молча выслушав мужа. – Никогда.
– Если ты не хочешь идти домой к доктору Беннетт…
– Басс, я не хочу, чтобы в это вмешивался кто бы то ни было. Я была против доктора Беннет – и не только потому, что это твоя бывшая любовница. А теперь ты хочешь вмешать еще какого-то… Завтра о нас будет говорить весь Хадсон, послезавтра – весь штат, через неделю о нас с тобой появится статья в «Сан».
– Ты не права, – продолжал настаивать Себастьян, зная, впрочем, что не сможет убедить жену по телефону, когда она говорит, прикрывая трубку ладонью, чтобы никто, не дай Бог, не услышал ни одного слова.
– Я перезвоню тебе на мобильный, – сказал Себастьян. – Кстати, почему ты его выключила?
– Потому что не хотела слышать твой голос, вот почему!
– Ты его уже услышала. Включи телефон, я тебе перезвоню. А еще лучше: давай встретимся в обед, как это бывало, в кафе Марка Антония.
В кафе «Вермонт» на углу Первой улицы и Вишневой аллеи Себастьян и Памела встречались лет восемь назад, когда между ними ничего еще не было, кроме робкого чувства, которому каждый из них тогда пытался найти иное объяснение. Содержал кафе Дик Вермонт, как две капли воды похожий (особенно если смотреть в профиль) на гипсовую копию статуи римского консула Марка Антония, стоявшую в городском художественном музее.
– Хорошо, – согласилась Памела.
* * *
– Ты плохо выглядишь, – сказал Себастьян. – У тебя круги под глазами, но главное – у тебя нехороший взгляд. Посмотри мне в глаза. Ты боишься.
– Ты позвал меня сюда,