Элен!
Они не могли исчезнуть.
– Басс!
Кто-то позвал его? Себастьян остановился, ухватившись рукой за низкую ветку сосны.
– Басс, ты где?
– Папа!
Голоса доносились с поляны, которую Себастьян только что покинул, и он побежал назад, споткнулся о поваленное дерево и упал, вытянув руки, ударился о мягкую землю ладонями, содрав в кровь кожу, две руки помогли ему подняться, одна большая рука, другая маленькая, Памела и Элен, где же вы были, черт возьми, почему вы от меня прятались, это нечестно, это…
– Не говори глупостей, – сказала Памела. – Никто не думал прятаться. Ты ведешь себя, как ребенок – закрываешь глаза, считаешь вслух, а потом бежишь куда-то…
– Папа играет с нами в прятки, – сказала Элен, критически глядя на заляпанные грязью брюки Себастьяна.
– Элен, милая, – пробормотал Себастьян и поднял девочку на руки. – Ты только не волнуйся, пожалуйста.
– Я и не волнуюсь, – объявила Элен, болтая ногами. – Я хочу пить. И сэндвич.
– Я оставил баул в машине, – сказал Себастьян.
– Что с тобой сегодня? – возмутилась Памела. – Я помню, ты вытащил мешок из багажника и поставил под сосной, прежде чем отогнал машину… не знаю куда. Да вот же он стоит!
Баул действительно стоял под сосной, но так, что увидеть его с поляны было невозможно, вот Себастьян и…
Нет. Он точно помнил, что не вынимал баул из багажника. Он вообще о нем забыл. И Элен с Памелой не было на поляне, когда он открыл глаза – не было, и пусть они утверждают, что хотят, не было их, и все.
Может, и Годзилла ему почудился?
Памела расстелила на траве бумажную скатерть, раскрыла пакет с сэндвичами, а Себастьян, усевшись рядом с Элен, положил руку ей на колено и спросил тихо:
– Послушай, мы играли, верно? Ты была Годзиллой…
Элен подняла на Себастьяна удивленный взгляд.
– Я? – сказала она. – Я никогда не бываю Годзиллой, когда мы с тобой играем. Годзиллой бываешь ты, забыл, что ли?
– Но сейчас, недавно…
– Басс, – резко сказала Памела, – оставь Элен в покое.
– Хорошо, – пробормотал Себастьян, глядя на жену: она действительно вела себя так, будто ничего странного и страшного не происходило, обычный пикник, только не очень близко от дома, вот, держи, это с сосиской, как ты любишь, и возьми кетчуп, а тебе, детка, с яйцом, твой любимый…
– Я тоже хочу кетчуп, как папа, – попросила Элен. – И колу.
Они сидели на траве, ели сэндвичи, запивали колой, в лесу было так тихо, что слышно было, как шуршали шины автомобилей на шоссе, до которого отсюда было не меньше трехсот ярдов. Себастьян ничего не спрашивал, ему нужно было сначала подумать. Он привык верить своим ощущениям. Ощущения и память о них создают мир, и если ощущения говорят одно, память другое, а люди, тебя окружающие, утверждают третье…
Значит, либо ты сошел с ума, либо с ума сошел мир…
Стресс.