рисует…
– Но… – сказал Себастьян, напряженно глядя в лицо Фионе. В отличие от жены, он разбирался в том, что означала каждая интонация его бывшей подруги, и видел, что сказанное было прикрытием слов, не произнесенных вслух.
– Не знаю, – призналась Фиона. – Определенно одно: она не могла сама себя ударить.
– Стигматы? – спросил Себастьян.
– Я думала о такой возможности, – медленно произнесла Фиона. – Не похоже, Басс. Ваша Элен – совсем не тот психологический тип. К тому же, стигматы никогда не появлялись у маленьких детей. Надо быть взрослым фанатиком… Нет-нет, это не стигматы, успокойся.
– Успокойся! – нервно воскликнул Себастьян. – Ты не можешь сказать, больна Элен или здорова. Что нам делать? Должна ли она ходить в детский сад? Должен ли кто-то из нас – я или Пам – постоянно с ней находиться и следить…
– Пожалуйста, Басс, не паникуй, хорошо? Дней через десять я сделаю еще один анализ крови, и мы с Элен – если за это время ничего не произойдет – поговорим еще раз.
– Нет, – твердо сказала Памела, вставая и заставляя мужа подняться. – Никаких бесед я больше не позволю. И никаких анализов. Элен и без того напугана.
– Но, Пам… – слабо запротестовал Себастьян.
– Все, – отрезала Памела. – Пойдем, Басс.
У двери Себастьян обернулся в надежде на то, что встретит взгляд Фионы и поймет то, что доктор Беннетт не хотела говорить вслух: ждут ли их тяжелые дни или можно надеяться на лучшее? Фиона не смотрела в его сторону. Похоже было, что она вообще никуда не смотрела – то ли о чем-то сосредоточенно думала, то ли, напротив, старалась отогнать от себя мысли, приходившие ей в голову против воли.
* * *
Воскресные дни семейство Флетчеров провело на берегу Гудзона – просыпались рано, Памела будила девочку, и они отправлялись к реке, ставили палатку, завтракали, а потом до самого вечера бегали по жесткой траве, кувыркались, прятались друг от друга за деревьями, в воду не заходили и Элен не пускали – впрочем, она не очень-то и стремилась, – весна была довольно прохладной, а вода в Гудзоне – холодной, будто река вытекала из Северного Ледовитого океана.
Домой возвращались только ночевать – Себастьян предлагал остаться в палатке до утра, но Памела не согласилась: холодно, и, к тому же, ночью по Гудзону шли в сторону Нью-Йорка грузовые суда, тарахтели дизели, на борту играла музыка, а в сотне ярдов от пляжа проходила вдоль берега железная дорога, где движение грузовых поездов было оживленным именно по ночам – нет, cпать лучше дома. Собственно, какая проблема, до дома и ехать-то всего десять минут, неудобно, конечно, каждый раз раскладывать палатку и вещи, а вечером все собирать и грузить в машину, ну так что, для чего, в конце концов, в доме мужчина?
Элен за два дня хорошо загорела, сдружилась с девочкой четырех лет, приезжавшей на пляж с родителями из Гринпорта. Синяки сошли, Памела несколько раз в день осматривала дочь, ничего не находила и совсем успокоилась.
Утром