натурализме, шовинизме и дисциплине, они противопоставили ему футуристские добродетели суперкультуры, сущностного лиризма, патриотизма и страсть свободы. «Маринеттизм пользуется новой техникой, но не обладает обновлённой, очищенной чувствительностью. Слепо отвергая прошлое, он слепо стремится к будущему и потому не создаёт ни искусства, ни мысли, но только сублимированного отпрыска предшествующего искусства и мысли» («Футуризм и маринеттизм»). Впрочем, в итоге они сами отдалились от футуризма.
1. См.: Голдберг Р. Искусство перформанса: от футуризма до наших дней. М.: AdMarginem, 2013.
2. См.: Авангардное поведение: Сб. материалов ⁄ Под ред. М. Карасика. СПб.: Хармсиздат, 1998.
3. См.: Lapsin V.P. Marinetti е la Russia. Dalla storia delle relazioni letterarie e ar-tistiche negli anni dieci del XX secolo. Rovereto; Milano: MART; Skira, 2008. P. 92.
4. См.: Marinetti F.T. Le Futurisme mondial: Manifeste a Paris //Le Futurisme: Revue synthétique illustrée. Milano. N0. 9. 1924. 11 Janvier. P. 1–3; Noi: Rivista d’arte futurista. Roma. Serie 2. A.i. N0. 6–9. 1924. P. 1–2.
5. См. на эту тему: Futurismo & Futurismi [Futurism & Futurisms] / Ed. by P. Hulten. New York: Abbeville, 1986; Бобринская E. Футуризм вне Италии ⁄⁄ Бобринская Е. Футуризм. М.: Галарт, 2000. С. 103–112; International Yearbook of Futurism Studies / Ed. by G. Berghaus. Vol. 1–4. Berlin: De Gruyter, 2011–2014.
1. Первый манифест футуризма
Мы1 бодрствовали всю ночь под лампами мечети, медные купола которой, такие же ажурные, как наша душа, имели, однако, электрические сердца. Прогуливая нашу прирождённую леность на пышных персидских коврах, мы рассуждали на крайних пределах логики и царапали на бумаге безумные письмена.
Необъятная гордость переполняла наши груди, так как мы чувствовали, что стоим совершенно одни, точно маяки или выдвинувшиеся вперёд часовые, лицом к лицу с армией враждебных звёзд, расположившихся лагерем на своих небесных бивуаках. Одни с механиками в адских топках огромных кораблей, одни с чёрными призраками, копошащимися в красном брюхе обезумевших локомотивов, одни с пьяницами, которые бьются крыльями о стены.
И вот мы внезапно развлечены гулом громадных двуярусных трамваев, которые проходят мимо, подскакивая испещрёнными огоньками, точно деревушки под праздник, которые разлившаяся По внезапно потрясает и срывает, увлекая их в каскадах и потоках наводнения в море.
Затем безмолвие стало ещё глубже. Пока мы прислушивались к ослабевающей мольбе старого канала и треску костей умирающих дворцов, обросших бородою зелени, под нашими окнами внезапно закраснелись жадные автомобили.
– Идём, друзья мои, – сказал я. – В путь! Наконец-то Мифология и мистический Идеал превзойдены. Мы будем присутствовать при рождении Центавра и скоро увидим полёт первых Ангелов! Надо потрясти врата жизни, чтоб испытать их петли и задвижки!.. Идём! Вот первое солнце, поднимающееся над землёю!.. Ничто не поравняется с великолепием его красной шпаги, впервые сверкающей в наших тысячелетних потёмках.
Мы приближаемся к трём фыркающим машинам, чтобы поласкать их грудь. Я растянулся на своей, как труп в гробу, но внезапно отпрянул от маховика – ножа гильотины – грозившего моему желудку.
Великая метла безумия оторвала нас от самих себя и погнала по крытым