неожиданно спросил Григорий.
– Скоро, Гриша, очень скоро. Осталось придавить ногтем японскую вошь ещё пару раз, как сегодня, и не будет эта гнида больше кусаться. Тут до Маньчжурии рукой подать – за день добегут до границы.
– Хорошо бы, – с какой-то непонятной грустью проговорил Надеждин. – Только вот настырные эти самураи, смерти не боятся, дерутся отчаянно. За рекой у них собраны большие силы, сопротивляться будут долго.
– Фигня всё это, Гриня, – весело сказал Александр, легонько ударив друга кулаком в грудь. – Сколько бы кобылка не прыгала, а быть ей в хомуте. Попомни мои слова: через месячишко мы с тобой будем сидеть в одном из лучших ресторанов Улан-Удэ и пить водку за победу!
– Главное, проскочить бы, да пера не обронить, – с грустью промолвил Надеждин. – Сколько людей полегло здесь только за несколько часов! А сколько ещё бойцов останется лежать в этой степи?
– Что-то ты, дружище, совсем скис, – с недовольством заметил Александр. – Уж не помирать ли собрался?
– Не-е, Сано, на кладбище всегда успеется. Мне ещё нужно хохлушку отыскать, детей ей настрогать, затем состариться, и только после этого думать о смерти, – немного повеселев, усмехнулся Григорий.
Друзья балагурили до тех пор, пока не послышалась усилившаяся канонада.
– Кажись, погнали японское стадо на нас, – проговорил Надеждин, прислушиваясь к разрывам снарядов за холмом. – Надо готовиться к встрече. А то ещё застукает комвзвода за вольность – обоим прилетит на орехи.
Григорий перебрался в свой окоп. Через полчаса из-за холма показались первые разрозненные группы самураев. Они двигались прямо на позиции роты Климова…
***
Григорий Надеждин не погиб ни в этом бою, ни в последующих атаках позднее. Смерть миновала его и 20 августа, когда их полк на рассвете подвергся массированной бомбардировке с воздуха. И даже через три дня, в последней решающей схватке, он уцелел.
Это был самый жестокий бой из всех предыдущих, в которых ему с Александром Удаловым довелось участвовать. В этот день, как потом выразился сам Григорий, состоялось схождение в ад. Переправившись через Халхин-Гол, полк Слотина включился в запланированную операцию по окружению японской дивизии на восточном берегу реки.
Работала авиация противника, бомбы ложились очень кучно, взметая на воздух выхваченную разрывом землю вместе с телами красноармейцев. После налёта авиации заработала советская артиллерия. Больше часа стоял грохот и свист. Земля дрожала непрерывно, будто её лихорадило, как живой организм. А потом, под мелодию «Интернационала», вырывающуюся из громкоговорителей, установленных на бронемашинах, поднялась озверевшая пехота и ринулась за танками сметать ненавистных самураев. Яростный крик «Ура!», взметнувшийся над степью в начале атаки, не смолкал до окончания боя. Кольцо окружения сомкнулось.
Бои по уничтожению окружённой группировки японцев продолжались до конца августа. Потери были большими, исчислялись несколькими тысячами погибших солдат с обеих сторон. После каждого