шли в толпе, вокруг буйствовал ОМОН, а нам только и оставалось, что с горочки спуститься. Румянец на щеках заалел, метель. Но дома ждет бутылка вина. Ну, как бутылка? 11 бутылок. И мы знаем, что хоть тушкой, хоть чучелом, но обязаны дойти!
Целеустремленность – необходимое качество любого мужчины, а правильная мотивация – его непреложное проявление. Будет мотивация, появится и остальное. Неудивительно, что в «Зюзино» мы все-таки назюзились. Прикончив пиво, отправились в кабак в историческом центре Москвы.
– Horam bonam nychthemeri tibi opto! – «Доброго времени суток»: Михась Сяргеевiч приветствовал официантку на языке старажытных беларусов, а именно: на латыни. – Я был там, а сел здесь, – он упал на стул, объясняя, почему мы оказались в «СПб», а не ирландском пабе. Взяли по пиву, гомельчанин задумался и выпалил. – Я, кстати, заметил, что сейчас, когда женщины слышат, что я женюсь, у них нездоровый блеск в глазах появляется. Они видят своеобразное подтверждение ценности «актива». Как на бирже. Раnic buy, фактически.
Посмотрев на помятого меня, он потрепал по плечу и добавил:
– Но ты не кисни, Милорад. У тебя тоже есть шансы. Ты же слегка ебнутый. Вот женщин такое привлекает: они хотят с тобой переспать и выпить хотя бы каплю твоего безумия. Ради генетического разнообразия.
И ведь прав, поклонник Дарвина и знаток евгеники. Через 10 минут попросили счет, и официантка пристыдила: «Уже уходите? А у нас дискотека…» Минчанин-москвич опешил от наглости, растерялся и мастер каламбуров гомельчанин-москвич, нашелся только гомельчанин-гомельчанин:
– Женщина, я не танцую.
Универсальный ответ, на все случаи жизни, квинтэссенция мужской мудрости: «Нужно знать, чего ты хочешь, и знать, что ты этого хочешь» – Ницшу почитайте. Михась Сяргеевiч раззадорился:
– Женщина, вы мне нравитесь. А я вам?
Пришел черед официантки стушеваться. Искренность – опасное оружие, ему почти невозможно противостоять, но барышня оказалась достойным противником и устояла под натиском беларусской харизмы. «Paulisper symphonia canebat, paulisper baro saltabat», как говорится: «Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал». Мы расплатились и продолжили променад по вечерней столице. На улице Михась Сяргеевiч огляделся и проорал:
– Земляки, там что-то сатанинское! Надо разобраться!
– Михась, это осетинские пироги, – успокоил товарища Антось Уладзiмiравiч.
– Правда? А как называется?
– «Аист», – ответил я и допустил фатальную ошибку, выпустив из бутылки пива джинна мелкопоместного национализма. Истерика клаксонов проезжающих машин, гул последних троллейбусов и щебет поздних магнитол потонул в стройном дуэте гомельчан:
Белый аист летит,
Над белесым полесьем летит.
Белорусский мотив
В песне вереска, в песне ракит.
Все земля приняла
И заботу, и ласку, и пламя,
Полыхал над землей
Небосвод, как багровое знамя.
Молодость моя, Белоруссия,
Песня партизан,