посмотрела на нее недоуменно и ничего не ответила. Она, наверное, считала, что в ответе на предыдущий вопрос все было сказано достаточно откровенно. Но Юлька решила, что раз уж прикидываешься дурой, то надо быть последовательной.
– Давайте откровенно, – предложила она, пытаясь заставить Леночку вслух произнести то слово, которым она должна называться, – содержанка!
– Я... – Леночка, однако, нашла способ выкрутиться. – Я временно не работаю.
– А ваша мать? – неожиданно для самой себя спросила Юлька – Кем она работала?
«Вот это я вошла в образ! – удивилась она сама своим актерским способностям. – Кошу под следователя только так!»
– У нее была своя фирма, – принялась объяснять Леночка. – Называлась «Хозяюшка». Она ее зарегистрировала как соучредитель вместе с Чвановым.
– Это еще кто такой? – довольно грубо поинтересовалась Юлька.
– Да так, – пожала плечами Леночка. – Ничего особенного из себя не представляет. Неудавшийся предприниматель. Он всякие хозяйственные дела ведет, закупает порошок, химические средства. Мама ему платила половину от выручки.
– А выручка сколько? – этот вопрос сам собой стал вертеться у нее на языке, и пришлось его задать.
– Я не лезла в ее дела, – с некоторым вызовом ответила Леночка. – Но, в общем-то, насколько я знаю, денег у нее никогда не было.
Юлька молча смотрела на Леночку. В длинной соболиной шубе она походила на дорогую шлюху, что-нибудь рангом столичного «Интуриста». Такие всегда любили животных. В Юльке проснулась профессиональная ревность. Но она взяла себя в руки. Стоит только разнервничаться, дать волю эмоциям – сразу проиграешь! Игра все больше становилась похожей на поединок. И это рождало в Юльке какой-то азарт, словно она сидела в казино за карточным столом или следила за мечущимся по колесу рулетки шариком.
Юлька всегда стремилась оценивать противника адекватно, независимо от того, что он пытался из себя изобразить. Это давало объективную информацию о нем и в конечном итоге становилось залогом победы.
Но в Леночке, как ей все больше казалось, сочеталось несочетаемое: она то вдруг становилась беспомощным ребенком, то от нее веяло каким-то холодом хищницы, готовой в любой момент перегрызть тебе горло просто так, из одного инстинкта, а после этого потерять к тебе интерес.
У Юльки эта женщина вызывала сложные, противоречивые чувства.
– Вернемся к вашему мужу... – Она слегка запнулась перед тем, как произнести имя. – Гере... Какие у вас отношения?
– Теплые... Можно сказать, нежные, – улыбнулась Леночка. – Он меня любит. И я его. Это, собственно, и раздражало мою маму. Она мне всегда говорила о нем с иронией и иначе чем «твой мужчина» его не называла. Моя мама никогда не верила, что между мужчиной и женщиной могут быть душевные отношения. Она вообще в такие отношения между людьми не верила. У нее единственно, с кем были доверительные отношения – это со мной. Но для меня они были слишком тяжелы. Я себя иногда мужиком с ней ощущала...
–