стоило мне его вспомнить, как над центральным проходом горизонтально закрутился открывающийся портал, и из него выпрыгнул Лай. За ним скользила гигантская когтистая лапа и оскаленная пасть загрызня. Тварь напоминала огромную кошку размером с медведя, голова которой могла поворачиваться на триста шестьдесят градусов, как у совы. И вот это чудовище сейчас старалось запрыгнуть в пространственный переход и нагнать свою добычу.
Но не свезло.
Портал закрылся и безжалостно отсёк голову зубастой твари и его протянутую к спине Старосты лапу. Кровь окропила карателя, сидящего на корточках. Когтистая лапа бухнулась рядом с Цербером, а голова загрызня, упав на спину парня и соскользнув вниз, откатилась к кафедре, оставляя за собой кровавый след.
Но это было неважно.
Лай был не один! Он прижимал к себе крохотное создание, что обвивало его шею тоненькими ручками, а торс – босыми окровавленными ногами.
Первым опомнился Марко, он подскочил к Лай и попытался осмотреть состояние травм. Цербер выпрямился с ношей на руках и, качаясь, передал ребёнка сходящему с ума брату.
– Мирида! – позвал адепт девочку.
– Она у тебя, молодчинка! – выдохнул Лай и, протянув руку к кудрявой девчушке, лет шести-семи, вытащил из её волос веточку хвойника. – Сообразила, что на колючий ельник лезть надо, чтобы загрызень след потерял и не полез лапы царапать. Да ещё и шишками их обстреливала! Далеко пойдёт! Завербую после семнадцати! – усмехнулся Староста и рухнул на корточки, чтобы отдышаться.
– Марко… Марко, я хочу в твою Академию! – весело защебетал ребёнок.
Румяная девчушка улыбалась от уха до уха, глаза блестели не от слёз, а от восторга. Кудрявые тёмные волосы были спутаны и напоминали гнездо, в которых виднелись веточки и иголки хвойника. Платье явно было порвано об сучки, ноги оцарапаны, как и руки. Любой другой ребёнок бился бы в истерике и панике от встречи с загрызнем, а тут столь бурные яркие эмоции, которым ну никак нельзя было найти объяснения. Но Мирида сама поведала нам причину столь бурного восторга и историю своего незабываемого похода в лес, главным героем в которой оказался Цербер.
– Хочу так же, как он… – ткнув в Лай пальчиком, – …зверюшек плохих наказывать! Представляешь, там пять таких зубастых было. И все меня съесть хотели. А тут он мимо проходил. Сказал, что брат прислал, и чтоб с дерева не слезала, иначе мне кишки на башку намотает и ими же к стволу привяжет!.. Правда, где он их взять собирался, в лесу, я так и не поняла, да и некогда было! Там такое началось! Твари на него, а он их… хлоп… и раскидал по кустам. Первого в землю зарыл целиком. На него второй побежал, а он ветку моего дерева оторвал и давай ему по голове стучать. Да, видно, зубастый больше играть не захотел, вымотался, – спящим прикинулся! Третий со спины хотел напасть, так он его голыми руками за пасть схватил и… – и ребёнок из своих рук сделал якобы оскаленную морду и ТО, что с ним Лай сделал. Ну, то есть пасть зверя порвал, а потом ещё и поиграл сломанными частями.
На