он учтиво
Этот город – истый франт.
Да пошёл неторопливо,
Повязав на шею бант.
Курган
Свирепо буря бушевала,
Рокочущий сердился гром.
Сверкая молния, пронзала
Притихший, каменистый холм.
Один, голодная пучина,
Разверзшийся кромешный ад.
Соединяясь воедино
В холодной ярости дрожат.
Бросают вниз остервенело
Потоки тёмные воды.
Где ветер стылый, оголтело
Терзает плоть могил чужих.
В подножье древнего кургана,
Где спит давно и видит сны.
Правитель страшный, безымянный,
В объятьях молодой жены.
Лежит спокойно, отстранённо,
Среди склонившихся рабов.
Живыми рядом погребённых,
Без панихиды и гробов.
Истлели за века их лица,
На смерть кого здесь обрекли.
В кургане ставшим им темницей
Под тяжестью сырой земли.
Стою коленопреклонённый,
На плиты руки уронив.
Крестом нательным охранённый,
К могилам голову склонив.
Я слышу стон и бормотанье:
«Приди, приди же к нам скорей».
Порадуй жертвенным закланьем
И кровью жаркою согрей.
Пусть плоть и жизнь твою впитает
Могил развёрстая земля.
Не замирай на самом крае,
Иди же к нам, мы ждём тебя.
Веками мы томимся жаждой,
Невыносимо голодны.
Но час придёт, и вот однажды
Мы будем Богом прощены.
Я этим голосам внимаю
Они полны такой тоской.
Слезами камень обнимаю,
Где вечный обрету покой.
Вовсю бушует непогода
Вовсю бушует непогода,
Тоскливо, серо за окном.
Так, будто страшный кто-то бродит
На прочность пробуя мой дом.
Ревёт ломая ветки ветер —
Непобедимый исполин.
Мне жаль того, кого он встретит,
И не склонился перед ним.
Свинцовые нависли тучи
И непрерывно льют дождём.
В багряном зареве могучий
Раскатисто грохочет гром.
Стекают извиваясь капли,
Дорожки мутного стекла.
За ним горбатый, мерзкий карлик
Ворчит чего-то на свой лад.
Протягивает в струпьях руку
И дразнит высунув язык
С такою откровенной скукой
Немой мой наблюдает крик.
Меня оставив одиноко
Дрожать в объятиях дождя.
Под неумолчный грома рокот,
С ума безжалостно сводя.
И трепетать одной лишь мыслью
Вновь пережить тот жуткий миг,
Увидеть в струпьях, язвах кисти
И красный карлика язык.
Тобой я больше не пылаю
Тобой я больше не пылаю
И не горю любви огнём.
Себя за это презираю,
Виню в бездушии своём.
Не