и щурящиеся от утренних солнечных лучей и с одним единственным желанием упасть в кровать лицом вниз и проспать до самого обеда, шли вдоль проспекта.
Через полчаса нас забрал один из друзей Розы. Хоть я и видела его впервые, но в моих глазах он стал самым настоящим героем – отвез нас к себе домой и позволил отоспаться пару часов, после чего отвез уже ко мне домой. Готова поклясться, что моя родительница уже заняла свое любимое тронное место с армейским ремнем отца и ожидала моего возвращения. В таких случаях я поступаю единственным образом – везу к себе домой Розу и прикрываюсь ею перед своей домашней хищницей в случае опасности, как выдры своими детенышами, надеясь на помилование.
– Готова поклясться, что от нас несет перегаром за километр, – ворчу я и закидываю в рот уже седьмую фруктовую жвачку. – Гадость, – с каждой минутой пережевывать такой комок было все труднее.
– Молодость на то и есть, чтобы отрываться и мало спать по ночам, – успокаивает подруга, когда мы уже подъезжали к моему родительскому дому, но на душе почему-то скребли кошки. – Иначе ты рискуешь пропустить самые прекрасные годы сквозь пальцы, подобно песку.
– Вот сама моей тиранессе это и скажи. Если успеешь, конечно. Она до сих пор держит при себе армейский ремень отца.
– Ладно тебе, молния дважды в одно место не бьет.
– А вот моя мать бьет. И каждый последующий раз «круче» предыдущего.
Мы вываливаемся из машины как два бесформенных куля с картошкой и машем вслед другу Розы.
На часах девять утра и мои родители уже давно не спят, а значит уже давно меня ждут.
Чувствуют мои нижние девяносто, что не стоило им врать, что пошла с Розой на ночной сеанс в кино.
– Нас спалят, – каркаю я, дрожащими руками открывая калитку, и, словно воришка-новичок, крадусь в сторону заднего входа, который проходил не через гостиную, где скорее всего нас могли поджидать, а через кухню.
– А ты рот почем зря не открывай, – все еще немного заплетающимся языком затыкает меня Роза.
Стоило нам переступить порог, я уже слышу тяжелый топот ног и чей-то пронизывающий спину взгляд, словно кто-то решил пустить в меня стрелу.
Такое себе ощущение, скажу я.
– А ну стоять, – подозрительно спокойный, но не менее устрашающий голос родительницы заставил нас пустить в пол корни и застыть на месте.
Пока я решаюсь набраться смелости обернуться, на помощь мне приходит Роза, выдавив из себя самую очаровательную улыбку.
– Ой, теть Марин, здравствуйте!
– Здравствуй, Роза, здравствуй. А ты, милочка, – это уже мне. – Не хочешь нам компанию составить? – из-за острых взглядов родительницы и ее плотно сжатых губ почувствовала себя неуютно.
– Мы лучше пойдем ко мне в комнату и…
В глазах родительницы я видела лишь обещание о моей скорой расправе.
– А ну быстро в гостиную и поприветствуй гостя как полагается. Только не как обычно.
Она намекает на прошлый раз, когда ее подруга привела к себе безвольного сыночка-соплижуя на побегушках? Я же ясно тогда дала