уже знакомое голубоватое свечение.
– Приведи себя в порядок, – после непродолжительного молчания велел чатьен. – Я сейчас оденусь и приду к тебе.
Я покорно вернулась к себе в комнату и принялась одеваться, благо Чала накануне вечером заблаговременно подготовила для меня чистую одежду, разложив её на столе перед окном.
Чатьен появился буквально спустя пару минут полностью собранный, словно он проснулся минимум полчаса назад, а не был совсем недавно бесцеремонно разбужен мной. К моменту его появления я только-только добралась до фурди, пытаясь плохо слушающимися пальцами завязать сложную шнуровку под грудью.
– Я помогу.
Васт опустился передо мной на колени: его длинные пальцы, скрытые тканью перчаток, проворно переплетали шёлковые завязки нижнего платья, и делали это настолько привычно, что мне в голову закралось смутное подозрение.
«Похоже, у кого-то богатый опыт обращения с женской одеждой», – мелькнуло у меня в голове, а внутри зашевелилось какое-то странное, колючее чувство, подозрительно напоминающее ревность, места которой ну никак не могло быть в наших отношениях. Васт – лекарь. И никаких иных отношений, кроме врач-пациент, между нами быть не может, особенно учитывая тот факт, что телу, в котором я нахожусь, всего лишь шесть лет, в то время как самому чатьену тридцать пять.
– Как ты себя чувствуешь? – помогая мне надеть цэхинь, спросил Васт привычным чуть отстранённым тоном.
– Не знаю, – в очередной раз сказала я. – Странно. Сердце быстро бьётся. И пальцы на руках дрожат.
– Всё ещё хочешь куда-то пойти?
– Да.
После того, как мой внешний вид был приведён к стандарту, соответствующему статусу Сиреневой госпожи поместья Лундун, мы с чатьеном покинули мою комнату, спустились по лестнице и вышли на крыльцо. Возле входной двери, привалившись плечом к колонне, стоял одинокий стражник. При нашем появлении он вздрогнул и резко выпрямился, встав навытяжку. Про себя я отметила, что это был совсем молоденький юноша лет шестнадцати – семнадцати, не старше, с очень выразительными большими глазами лазоревого цвета.
– Сиреневая госпожа, – стражник сделал жест-приветствие, затем повернулся к моему спутнику: – Чатьен Васт, – и вновь повторил свои действия. Я неловко ответила ему тем же, чем вызвала неподдельное изумление в лазоревых глазах.
– Оставайся на посту, – велел ему Васт.
– Да, чатьен.
Васт повернулся ко мне.
– Веди.
Нахмурившись, я прикрыла глаза и прислушалась к своим ощущениям. То, что я чувствовала, не поддавалось описанию. Я сама себе казалась куклой-марионеткой, у которой оборвались все нити, кроме одной, за которую отчаянно дёргает кукловод, пытаясь привести её в движение, но у него ничего не получается. Поддавшись этому инородному «дёрганью», тянущему куда-то вперёд, я, не открывая глаза, – у меня не было сомнений в том, что чатьен не позволит упасть или во что-то врезаться, – пошла навстречу неизведанному.