не хотелось. Впрочем, он тоже скоро привыкнет.
Шарлотта никак не могла перестать думать о том, что ждёт их дальше. Она была уверена, что троих сразу пленников Пинчбек не потянет. Три магических ковчежца требовали от ведьмы слишком много силы. Сегодня вечером она, конечно, была полна энергии и радости по поводу предстоящего замечательного сеанса, но совсем скоро она утомится, сделается раздражительной и болезненной. Магия забирает у неё ресурс, а когда ресурс истощится… Она, конечно же, избавится от Леандера.
Ладно, скажем так – избавится от одного из нас.
И это может быть только Леандер. Шарлотта с Феликсом слишком ценны. Пинчбек к ним привыкла – вон сколько она держит их при себе, не нуждайся она в них обоих по-настоящему, давно бы избавилась. Когда Шарлотта или Феликс, как выражалась Пинчбек, выходили за рамки приличий, она угрожала заклятием отправить их по ковчежцам и захлопнуть накрепко на неопределённый срок. Шарлотта отлично знала, что Пинчбек на это более чем способна. Она то и дело вспоминала о малышке Розе, о том, как по воле Пинчбек она исчезла навечно, была просто вышвырнута во тьму внешнюю. Как бы сильно Шарлотте ни хотелось избавиться от этого назойливого, бестолкового уличного воришки, её ужасала мысль, что ему причинят подобное зло. Шарлотта не могла вынести, когда такое происходит с любым живым ребёнком, не только с Леандером.
Несмотря на это, дурачок Леандер ужасно её бесил. Она ведь предупреждала его, говорила с ним откровенно – и всё равно он упрямо верил, что Пинчбек намерена исполнять свои обещания. И так по-идиотски радовался, когда ведьма оказывала ему малейшие знаки привязанности. Должно быть, у бедолаги была воистину ужасная жизнь, если он оказался так падок на притворную доброту и заботу… Похоже, какое-то время он выживал вообще в одиночку, и Шарлотта не могла не сострадать ему по этому поводу. Но одновременно его присутствие страшно раздражало, потому что оно угрожало той худо-бедно налаженной жизни, которую последние годы вели они с Феликсом. Как ни ужасно жить в рабстве, альтернатива казалась куда ужаснее, и подумать невообразимо.
Из-за кухонной двери послышались звуки скрипки Феликса. Каждую ночь с самого их знакомства он поднимался немного поиграть для себя, сочинял новые мелодии – нежные и скорбные, прекрасные и таинственные. Феликс редко говорил вслух о своих мыслях и чувствах, но Шарлотта знала, что он думает и выражает себя с помощью скрипичных струн. Нынешняя мелодия сперва звучала нервно, потом постепенно сделалась попросту грустной, и Шарлотта чувствовала, что он играет не просто так – а специально для неё.
Феликс проснулся перед рассветом. Остальные двое ровно дышали, даже не шелохнулись, когда он встал. У них с Пинчбек давно существовало соглашение: прибыв на новое место, Феликс имел право позаниматься поисками своего пропавшего братишки. Он перекинул через плечо свой скрипичный футляр и вышел из дома наружу, в ледяную ноябрьскую темноту.
Конец ознакомительного