задом, подсвечиваемым шокированной Луной, ушел в заросли. И тогда первый лев, который отдал ему приказ посмотреть, что было в свертке, и тоже следил за трапезой, глянул на меня и направился в другую сторону.
– Спокойной ночи, Кайл, – сказала я ему вслед. Да, я сразу узнала его, по одному взгляду, и даже в звериной сущности. Когда он обернулся, добавила: – Добрых снов.
Надеясь, что мое пожелание высшими силами будет расценено правильно, и оборотню приснится кошмар, я встала с ветки и зашла в домик, где с отчаянием вцепилась зубами в приготовленный, свернутый трубочкой, зеленый листок. Горько! Бросила остатки листка в сторону, но то ли сильно размахнулась, то ли от обиды, то ли от голода – голова закружилась, и я неловко умостилась на пол.
Тело, которое только-только, кажется, отошло после скачки на лошади, тупой болью напомнило, что обращаться с ним нужно бережно.
Как ни странно, боль избавила от обиды и опять настроила на борьбу: я смогу, пройду это непонятное испытание. Гром, раздавшийся за моим домиком и крупные капли дождя, ударившие по крыше, словно вторили моему настроению, тарабаня: да, да, ты пройдешь, да! Улыбнувшись, я встала и выглянула на улицу.
– Вода! – крикнула я, смеясь.
Но потом оглянулась на покусанный листик, валяющийся на полу, и уже безрадостно посмотрела на дождь.
Выставила вперед ладонь, но капли только бились об нее, собрать их хотя бы на один глоток не получалось. Слишком медленный дождь, а у меня больше не было желобка.
Долго всматривалась в дерево, пытаясь сквозь капли рассмотреть листик побольше, но безрезультатно. Пришлось положиться на везение. Я вышла из домика, и стараясь не обращать внимания на стремительно влажнеющее платье, добралась по скользкой ветке к густому лиственному участку. Придерживаясь рукой за гладкий ствол дерева, сорвала первый листок – мелкий. Выбросила. Второй – еще меньше! Показалось, что заметила листок покрупнее, потянулась за ним, и…
Поскользнулась так, что едва не слетала с дерева, расцарапала руку, да и листок оказался еще меньше, чем предыдущие, просто в том участке, где я его присмотрела, было темнее всего.
И с чего я решила, что мне должно повезти? Не с моим счастьем.
Кое-как поднявшись, поняла, что вдобавок умудрилась удариться ногой, так что в домик я вернулась с несколькими приобретениями сразу: еще одним стрессом для пятой точки, рукой, украшенной не глубокими, но довольно уродливыми царапинами, и пострадавшим коленом, которое начало противно ныть.
А пить, между тем, не перехотелось.
Высунула из жилища ладонь, подождала, пока ее смочит дождь – слизала. И так много раз, не чувствуя вкуса и что жажда хоть чуточку отступает. От бессилия хотелось завыть, но помня, что рядом разгуливают или, что скорее всего, дрыхнут львы, я не позволила себе такой слабости.
Ладонь на улицу – к языку. На улицу – к языку.
Радости моей не было предела, когда вскоре скупой дождик перешел в щедрый ливень. Я могла пить с наслаждением, буквально черпая воду горстями!
Глядя в черное небо, я даже