попросил Сережка, но водитель даже не вздрогнул.
Юля, которую мы с трудом уложили на носилки, вновь застонала.
– Ей бы обезболивающее, – тихо заметил Сеня.
– Ничего, так доедет, – равнодушно бросила докторица и спросила: – Паспорт с полисом взяли?
– Нет, а надо? – удивился Сережка.
– Ясное дело, – опять обозлилась врачиха, – давай быстро, одна нога здесь, другая там. Ну народ, никакого понятия, не люди – уроды.
– В какую больницу повезете? – прервала я ее ругань.
– В 152-ю! – рявкнул шофер.
– Лучше в Склифосовского, – вздохнул Сеня.
– Можно в Склиф? – спросила я.
– Нет, – гавкнула доктор, – мы не частная служба, едем, где место есть.
– Лампушечка, – страстно зашептал Кирюша, – тут недавно передача по телику шла, якобы все работники «Скорой» взяточники, дай им сто рублей.
Я с уважением посмотрела на мальчишку. Ну кто скажет, что ему только одиннадцать лет, соображает лучше всех нас.
Я быстренько вытащила из бумажника розовенькую купюру и пробормотала:
– Нам в Институт Склифосовского.
Шофер глянул на ассигнацию и сообщил:
– Это не серьезно!
Пришлось добавить еще две такие же бумажки.
Врачиха моментально загремела железным ящиком. На свет явился баралгин, и нас повезли в НИИ скорой помощи.
В приемном покое Юлю переложили на узкую железную каталку и велели нам:
– Ждите.
В огромный коридор выходило множество дверей, но врачей – никого. По полу нестерпимо дуло, Юля безостановочно тряслась. Не помогли ни плед, ни дубленка Сережки, ни моя куртка. Наконец одна из дверей приоткрылась, и из нее выглянул пожилой мужик.
– Завозите.
Мы бестолково принялись толкать каталку.
– Стой, – скомандовал доктор.
Все замерли.
– Как везете? – возмутился хирург.
– Что-нибудь не так? – робко спросил Сережка.
– Кто же вперед ногами в кабинет вталкивает, головой положено.
«Интересно, какая разница?» – думала я, пока мужчины с трудом разворачивали каталку.
Юля стонала и шептала:
– Ой, тише, не трясите, больно.
Наконец мы оказались в кабинете, где всего лишь записали Юлькины паспортные данные.
– На рентген, – отчеканил доктор, – туда, направо.
Мы поволокли каталку в указанную сторону.
Толстая, одышливая баба пощелкала аппаратом и велела:
– Везите раздевать.
Снова пришлось тащить каталку по коридору, она подпрыгивала на неровном полу, Юля вскрикивала. Побледневший Сережка держал жену за руку, Кирюшка безостановочно шмыгал носом.
В маленькой и довольно грязной комнате санитар, молодой парень лет тридцати, потянул джинсы, намереваясь снять их с Юли. Тут она заорала в голос.
– Чего кричишь? – равнодушно фыркнул санитар. – Терпеть надо.
Но я уже поняла ситуацию. Очередная бумажка оказалась у парня в кармане, и он расцвел, словно куст жасмина