Николая в переходе, я повел его во владения патологоанатома. По дороге он мне рассказал, что медсестра утверждает, что она нашла девушку мертвой, когда заступила на дежурство с утра. Она пошла на обычный обход, разнести лекарства, и увидела, что новенькая лежит на кровати в неестественной позе и не подает признаков жизни. Тогда сестра немедленно пригласила врача – это был дежурный хирург Головлев. Именно он и засвидетельствовал факт смерти. О ее причинах стало известно только после вскрытия. Мы нашли нашего главного «потрошилу», как за глаза называли его студенты-медики, за поглощением пирога с яблоками. Власов был явно недоволен нашим визитом, который обещал испортить ему пищеварение.
Не дав ему возможности возмутиться вслух, я, пока он прожевывал последний кусок, сразу же начал атаку:
– Приятного аппетита, Семен Леонидович! Вы не могли бы уделить нам несколько минут?
Власов покосился на меня налитым кровью глазом, и взгляд его был красноречив. После такого сразу же в голову приходила мысль, что в случае внезапной смерти мое тело будет разрезано на части и передано в анатомический театр. Решив, что этим взглядом он сказал мне все, Власов отвернулся и снова предался сосредоточенному жеванию.
Воробьев растерянно посмотрел на красную шею патологоанатома, потом вопросительно – на меня. Я, знакомый с особенностями местного персонала, не обратил на происходящее никакого внимания. Позволил себе придвинуть ближайший стул, усесться на него и предложить второй другу. Нам просто нужно было переждать, пока человек не закончит обедать.
Доев пирог и смахнув крошки в ладонь, Власов, по-прежнему молча, встал и тщательно вымыл руки. После этого он повернулся к нам и невозмутимо спросил:
– Вы что-то хотели у меня спросить?
Он переводил взгляд с меня на Воробьева, будто пытаясь взглядом прощупать наши с ним мышцы.
– Да, – отважно начал я. – А именно – вы занимались вскрытием умершей прошлой ночью девушки?
Патологоанатом посмотрел меня с большим интересом. Он шумно вздохнул, как племенной бык, и грузно уселся в кресло. Еще раз осмотрел меня с головы до ног, и я порадовался, что его не допускают к живым пациентам.
– Ну, – утвердительно кивнул головой он.
– А не могли бы вы рассказать о том, что вы увидели, когда делали вскрытие.
– Кишки, – грубо буркнул Власов.
Воробьев нервно закрутил головой, а я, поняв, что над нами просто издеваются, немного растерялся.
– Замечательно, – наконец выдавил из себя я. – А не могли бы вы немного подробнее рассказать о результатах вскрытия?
Власов молча достал откуда-то заключение и результаты освидетельствования трупа, которые были нам уже знакомы. Я молча прочитал то, что мне было уже известно, поразглядывал с минуту росписи патологоанатома и дежурного хирурга, а потом снова обратился к Власову:
– То есть, кроме того, что больная умерла от внутреннего кровоизлияния, вы ничего больше нам сообщить не можете?
Власов развел руками –