и не хотела идти к Кириллу. Мне казалось, что эта тихая идиллия (мама уезжала в тот момент, когда он засыпал) нарушится с моим движением.
Папа и бабушка были спокойны рядом с малышом, и он отвечал им тем же самым. Я же представляла из себя оголённый нерв, вздрагивающий от любого шороха в кроватке, – где уж тут взять спокойствие?
Пару раз Кирилл начинал плакать ночью, и приходилось его распаковывать и менять памперс. А запаковать так же я его не могла. Неловко закручивала пелёнку, он выбирался из неё, отчего я тревожилась ещё больше.
Однажды я оставила пелёнку точь-в-точь так же, аккуратно изъяв оттуда ребёнка. А потом попыталась поместить обратно, не нарушив целостности «упаковки»! Так и спасалась в будущем – частично оставляла пелёнку и засовывала туда малыша.
Осознание из настоящего.
Хочется вспомнить слова великого Карлсона: «Спокойствие! Только спокойствие!» А ещё хочется вернуться в то волнительное время и просто обнять такую тревожную маму. Эмоциональное тепло в первый год после рождения малыша – это основа всего. С ним легко пробовать разные варианты пеленания, сна, кормлений, взаимодействия с малышом. И главное – легко относиться к тому, что 98 попыток из 100 могут быть неудачными!
Кормление – настоящий ад
Когда спасительные две недели с мужем закончились, то началась ещё одна странность. Я испытывала нечеловеческую боль, прикладывая малыша к груди. Как бы объяснить? Когда на живую удаляют нерв или анестезия не подействовала и всё чувствуешь. Пожалуй, похожие ощущения.
Я упиралась ногами в кровать или маму, вздыхала в предвкушении, сжимала зубами полотенце и прикладывала Кирилла к груди. Чаще всего кричала от боли несколько минут, пока он вытягивал излишек молока, а потом, обессиленная, падала на подушку. Становилось легче, и малыш сосал молоко дальше.
Единственная версия на тот момент, отчего это происходило, – неправильное прикладывание. Тогда я воспользовалась помощью специалиста по грудному вскармливанию. По объявлению нашла моя подруга и прислала мне в качестве подарка. Пришла какая-то неряшливая девочка с грязными обкусанными ногтями в порванных колготках и начала мне читать лекцию о правильном прикладывании.
Я вспоминаю этот момент, и мне хочется вернуться в прошлое, чтобы размазать эту девочку по стене! Ну, может, помягче немного. Рассказать ей о «правильном» прикладывании и её лекциях. Выгнать из квартиры и оставить гневный отзыв по поводу её работы. Но тогда я рыдала и винила себя, что не могу ПРАВИЛЬНО прикладывать собственного ребёнка к собственной груди…
Тогда же проявилась особенность моего сына, которая есть у него до сих пор: он невероятно МЕДЛЕННО ест! Совмещая еду и всё остальное, он и сейчас тратит на этот процесс не менее 30–40 минут. Поговорить, почесаться, услужливо открыть холодильник, подать игрушку малышу, узнать у папы, как у него прошёл день, упасть с табуретки, поорать, утешиться в объятьях мамы – это лишь неполный список того, что Кирилл успевает сделать за ужин. И сейчас я понимаю, что началось всё с рождения: