равнину. А внизу шёл жестокий бой, и один генерал отправлял отряд за отрядом против войска другого. Люди рубились и падали в снег. И снег становился красным, но ни одна армия не могла одержать победу и ни один полководец не хотел отступить. – Сколько жизней они погубили! И готовы погубить ещё больше из-за своей неуёмной алчности и гордыни! И таковы они все – и самые великие, и самые ничтожные! – любому дай власть, и он станет притеснять того, кто слабее! А дай власти больше, они не остановятся и перед убийствами! Нет этому конца!
Разгневанный Юки-акума взмахнул рукавом своего серебряного одеяния, и на поле боя налетела вьюга. Ветер сбивал с ног солдат, рвал знамёна, звенел обледеневшим оружием. Снег бил в глаза, и никто не мог понять, где товарищ, а где враг. Лучники не знали, куда целиться, всадники выпадали из сёдел, словно неумелые дети. А генералы, запутавшись в богатых плащах, под тяжестью брони рухнули в снег.
– Так-то вам! Так-то вам, глупые людишки! – расхохотался Юки-акума. – Знайте теперь, что ваша сила – ничто против моей!
Бой прекратился. Пристыженные генералы скомандовали отступление. Испуганные солдаты собрали оружие и разошлись. И скоро снег снова сделал равнину белоснежной.
– Как вы сильны, отец! – наперебой восхищались прекрасные юки-онна. – Как вы могущественны! Вы показали людишкам их место! Недаром ведь все знают и почитают великого Снежного демона!
Каждая снежная фея старалась получше похвалить отца, и двести лет назад их слова могли бы обрадовать Юки-акума. Но за двести лет Снежному демону прискучило слушать одно и то же, и он только сурово хмурил брови, думая, что у его дочерей совсем нет воображения и они нисколько не понимают его. Как вдруг раздался голос самой младшей из них.
– Отец, вы так милосердны! – воскликнула эта юки-онна. – Вы пожалели этих людей и не позволили им убить друг друга. Более того! Вы спасли их детей и родителей, ведь как бы они прокормились, если бы отцы и сыновья погибли сегодня так бессмысленно…
– Замолчи, дурочка! – прервал её Юки-акума. – Я вовсе не ради глупых, жадных людей остановил бой! По мне, пусть убивают друг друга, сколько угодно, но не здесь. Ненавижу, когда они делают мой снег красным!
Сёстры засмеялись:
– Глупенькая, глупенькая сестрёнка! Вообразили такое о великом Юки-акума, чьё сердце холоднее имени!
Но младшая юки-онна только улыбнулась в ответ.
– Я знаю, – сказала она отцу, – что больше всего на свете вы ненавидите красный снег.
Юки-акума усмехнулся в седые усы и ничего не ответил. Больше всего на свете он любил эту свою глупую дочь.
– Тем не менее, как бы я ни поступал, люди неблагодарны и от них не дождёшься благодарности, – задумчиво произнёс он, погодя. – Они знают только ложь и лицемерие.
– Не все люди таковы, отец! – смело возразила младшая юки-онна.
– Ты веришь в это потому, что ты дурочка, – улыбнулся Юки-акума.
Юки-акума жил на свете тысячу лет. Он