от неожиданного поворота событий, придя в себя, обратился к девушке:
– А звать вас как, милая сударыня?
– Лизавета меня зовут, – слегка поклонившись, тихонечко сказала фрейлина.
– Вот что Лизавета. Скажешь ее Высочеству, что я все понял.
Он сорвал с куста две больших розы. Одну из них отдал ей в руки.
– Эту передашь Великой Княгине. Сломав стебель у второй розы, он украсил ею волосы девушки. – А это тебе от меня.
Благодарю вас, – смущенно сказала девушка и покраснев, почти, как подаренный ей цветок, исчезла за дверью оранжереи.
Уже через несколько минут Лиза передала предназначенную для Екатерины розу, заранее сняв свою, и известила свою госпожу, что письмо было доставлено и прочитано Рудовым. Екатерина улыбнувшись и, взяв в руки цветок, сказала по– немецки:
– Wie süß ist das3!
Тем временем, до ночи было еще много времени. Бесконечный вихрь догадок и мыслей терзали Александра, но будучи весьма опытным человеком в делах амурных, он понимал, что разговор точно пойдет не о живописи.
В северном флигеле дворца, где была назначена встреча, располагалась дворцовая Воскресенская церковь. Днем там было весьма людно, шли молебны и службы, а ночью это был самый малообитаемый уголок. Там же, в северном флигеле, находилась и небольшая портретная галерея. Великая Княгиня, как известно, была большой поклонницей живописи. Ключ хранился только у нее самой.
Ближе к вечеру начал накрапывать дождь, перешедший к ночи в ливень. Рудов сославшись на то, что необходимо проверить караульные посты, накинул просторный, достающий до пят плащ, и отправился к северному флигелю, сторонясь и обходя тусклые керосиновые фонари.
Но пока, оставим ненадолго нашего героя, и перенесемся в покои Великой Княгини.
Петр Федорович уже с вечера отмечал прибытие из своей родной Голштинии группу приближенных ему земляков. Из них, в будущем, он сформирует корпус, который так и будет называться – Голштинским.
Зная, что попойки супруга длятся порой всю ночь, Екатерина позвала к себе свою преданную Лизу.
– Помоги платье застегнуть и волосы мне наверх прибери, да поживее! Да не тяни ты так сильно! – раздраженно прикрикнула она на свою фрейлину. – Кто спрашивать будет, скажешь, что мне нездоровится, мучают мигрени; просила ни при каком предлоге не беспокоить. Лиза ты поняла?
– Я все поняла, Ваше Высочество. Все исполню, будьте спокойны, – кротко пролепетала она, зная, что когда госпожа раздражена недалеко и до затрещины.
Закончив со сборами, Екатерина поцеловала девушку в лоб. – Как вернусь, я тебя извещу.
– И не вздумай уснуть мне! – строго добавила она, подойдя к часам, стоящим на комоде.
Надев накидку с капюшоном, Великая Княгиня направилась к месту встречи, зная все закоулки дворца, где можно было ночью пройти незамеченной. Коридоры северного флигеля были не освещены. Заранее взяв канделябр с горящими свечами, она благополучно добралась до портретной галереи. Осторожно отомкнув дверь, Екатерина юркнула внутрь.
Стены