и звонкие представители подрастающего поколения ещё даже не подозревают о том, что этот навык в числе прочих других не менее полезных, приобретённых в детских учреждениях, станет в их жизни одним из основополагающих.
Обитатели моего дома по своей численности вполне могли бы составить население целой деревни, если допустить, что такие деревни где-то в Росси ещё сохранились. И как в каждой деревне, и здесь обитает свой блаженный, каждое утро устремляющийся навстречу всякому, выходящему из своего подъезда, чтобы приветствовать его неизменными фразами:
– Привет. С праздником тебя.
Привычный чёрного цвета наряд Раиля, несмотря на ежедневные праздники, неизменен и состоит из спортивного костюма и резиновых шлёпанцев поверх грязных носков, которые в дождливую погоду меняются на старые поношенные ботинки. Каждый зазевавшийся рискует оказаться задержанным вежливыми стандартными вопросами сумасшедшего и выслушать очередную историю его незамысловатой жизни. Завидя Раиля издалека, я делаю по двору небольшой круг, избегая нежелательной встречи, и чувствую спиной устремлённый мне вслед потерянный взгляд соседа. Но заметив присевшую на скамейку старушку, Раиль устремляется к ней, и я с облегчением вздыхаю.
Сегодня у него в руках большая коричневая папка и переложив её из руки под мышку, Раиль с удовольствием присаживается рядом с очередной жертвой, традиционно громко и весело начиная свой монолог:
– Привет. С праздником тебя, – гремит на весь двор. – Как дела? Как здоровье?
И не дождавшись ответа, торопливо сообщает:
– Иду искать работу. Сейчас выхожу из квартиры, а там соседка стоит и матерится.
Он возбуждённо вскакивает и в продолжении рассказа размахивает руками, не замечая упавшей на землю папки.
– Совсем молодая, а матерится, как мужик! У неё совсем мозгов нету. Ей в больницу надо, – возмущается неизлечимо больной.
«Нормальный же мужик», – заключаю я, продолжая движение вдоль длинного дома мимо соседних подъездов, – и все мы во многом похожи на этого Раиля».
Ведь редко кто в состоянии удержаться и упустить подходящий из предоставленных жизнью моментов, чтобы уличить любого в том, что он хоть в чём-то проигрывает на его фоне. Но мне ближе по духу другой мой сосед, который возвращаясь откуда-то напролом через заросли колючего кустарника, медленно вразвалочку продвигается к своему подъезду, активно жестикулируя и что-то терпеливо доказывая своему, только ему видимому, собеседнику. Он присаживается на скамейку, закуривает и продолжает начатый монолог-диалог:
– Не спорь со мной. Ты ничего не знаешь. Не прогоняй его, а научи. Он же ещё совсем молодой!
Мне так же сложно бывает договориться со своими виртуальными оппонентами, а сложнее всего – помирить всех своих «тараканов» и найти очередной компромисс в бесконечных противоречивых спорах с самой собой. Но это не мешает окончательно разобраться