концом посоха по полу, рвано выдыхая: – А оттуда, что именно чужак поймал обелиску! Что будешь делать?!
Я отступила еще на шаг, не веря своим ушам. Нет, я ослышалась! Как может раненый поймать пернатую егозу?
– Этого не может быть! – замотала я головой.
– Может! Зубастый собственными глазами видел! И двое свидетелей тоже!
Свидетели не могли врать! Два члена клана обязаны были следить за чистотой испытания и неотступно следовать за нареченным!
– Но. как? – у меня не укладывалось в голове подобное. Неужели, обелиска удрала из леса, гонимая женихом? И прямо на опушку, в руки чужаку? Бред какой -то! Как мог полуживой поймать лесного духа?
– Великий Янус всему судья! – пророкотал вождь. – Согласно законам, теперь мы обязаны устроить пир в честь исполнителя желания, а твоя свадьба отменена. Вот только,
Пернатая, как же нам накрыть столы, если мы не можем пустить чужака на территорию?! И как теперь быть Зубастому? Он бродит, как околдованный, места себе не находит! И все из-за тебя! Спасла чужака? Теперь расхлебывай!
К Зубастому не подходил даже Дикий. Энергетика разозленного проигрышем жениха сквозила в воздухе, черными тучами летала над кланом. Все были ошеломлены, казалось, даже дети старались играть тише, а взрослые – говорить только шепотом.
Я осторожно пробралась через кусты малинника к двум свидетелям и встала рядом, подслушивая.
– Он бы убил чужака, если бы не мы, – задумчиво ковырял палкой в земле Горбатый.
– Говорил тебе, надо было задержаться! Тогда мы смогли бы с чистой совестью сказать, что ничего не видели, а Зубастый бы вернулся с птицей! – сетовал Лохматый.
– Ведунья бы нас прокляла за лживый язык! Ты хочешь, как Быстрая, нарваться на ее гнев? Помнишь, как она мучилась кошмарами двенадцать полных лун подряд? -Горбатый так выпучил глаза, что они стали походить на два круглых черных камешка.
– И не говори! Жуть берет, когда вспоминаю эти крики по ночам! – вздрогнул Лохматый и поежился.
– Бедняга, – покачал головой Горбатый, отбрасывая палку в сторону.
– Но Зубастого мне жаль еще больше! Ты же видел, как эта птица сама села на грудь чужаку? Тот ее ладонью – цап – и накрыл! – Лохматый хлопнул себя по груди, повторяя увиденное.
– Зубастый выдохся весь, да и мы. Всю ночь за обелиской прыгали по веткам, чуть шею десять раз не свернули, двадцать – чуть из виду не потеряли, – Горбатый потер спину, выгибаясь.
– Вымотал птицу, а поймал другой! Это проклятие! Зубастому надо было принести жертву перед испытанием! – Лохматый почесал пятерней поясницу. – Великий Янус решил, что Зубастый израсходовал свою удачу.
– Точно! Это все потому, что Зубастый не станцевал танец победителя у костра в вечер пира, а отправился за Вупи к опушке! – Горбатого словно озарило.
– Думаешь… – громко зашептал Лохматый, – … все из-за этого?
– Только Великий Янус знает, из-за чего. Но знаешь, я тут слышал, что этого чужака наша Пернатая спасла. Мол, кто-то видел, как она кралась от Травницы! – Лохматый шептал