поскользнулась на рыхлой влажной земле, пушистый товарищ замедлился, потом нырнул в заросли густого кустарника почти на самой вершине холма, и… исчез.
– Ты куда? – ринулась следом и только подобравшись ближе поняла, что за кустами прятался узкий лаз.
Из темноты на меня зыркнули строгие глаза, волк издал отрывистый звук, похожий на лаянье, а после до слуха донеслась возня.
– Это твой дом? – спросила и, не дождавшись ответа, рухнула прямо на склон, поджав под себя гудящие ноги. Нет уж, прости, Волчок, внутрь я не полезу.
Разгладив юбку своего простого темно-коричневого платья и упершись подбородком в ладонь, я огляделась. Сверху лес был виден как на ладони, и от картины этой захватывало дух. Город остался за спиной, с другой стороны холма, а передо мной раскинулось гладкое, как зеркало, озеро с молодыми деревцами на берегу. За ним лежала целая гряда других холмов: мягкий вечерний свет окутал пеленой верхушки вековых елей, лег на плечи кряжистых дубов и вязов, кокетливо заиграл на листах алых кленов. В эти чудесные мгновения, до краев наполненные тишиной, перемежаемой лишь шелестом листвы, я чувствовала себя счастливой и спокойной. Будто я была частью леса, а он вливал в меня свою живительную силу.
– Гррр… – волк известил о своем появлении хриплым рыком, но на этот раз я даже не вздрогнула. Страх перед лесным хищником притупился, внутреннее чувство подсказывало – он не опасен. Тот, от кого любой нормальный человек должен спасаться без оглядки, не сделает мне ничего дурного.
– Ты выбрал красивое место для своей норы, – произнесла умиротворенно, а потом обернулась.
Зверь смотрел на меня, сидящую у его ног, сверху вниз, а в зубах держал какую-то вещь. Обрывок ткани? Мгновение – и он разжал зубы, уронив передо мной обслюнявленную перчатку из темно-рыжей кожи, сшитую явно на руку крупного мужчины. Она была потрепанной, со следами острых зубов, но на тыльной стороне я смогла разглядеть тисненную букву «Э».
Глаза в ужасе расширились:
– Ты что, слопал какого-то молодца, и решил подарить мне его перчатку?! – борясь с брезгливостью, отбросила от себя вещь наверняка мертвого человека, может, даже рыцаря, задранного в этом самом лесу, и строго посмотрела на своего серого друга:
– Пообещай, что больше не будет есть людей!
Волк наклонил голову, рыкнул и отвернулся, задев мою голову лохматым хвостом и встрепав волосы за затылке.
– Эй, аккуратней!
Но тот, кажется, обиделся. Улегся за землю и спрятал накрыл нос двумя лапами. Закатив глаза, я опустилась рядом на колени и потрепала по холке:
– Ладно-ладно, не злись. Я, конечно, тронута, но ты уж оставь перчатку себе, – помимо воли взгляд упал на деталь мужского гардероба, и сердце вдруг кольнула тоска. А что, если хозяина перчатки тоже ждала дома бабушка, как и меня сейчас? Или родители? Или жена с детишками? А он не вернулся, был сожран этим здоровенным серым волком, что сейчас так мило и невинно лежит рядом со мной.
Аккуратно я взяла ее за палец и подтянула