спать всю ночь на коврике.
Я вздохнула. Неужели не понимает, что можно, а что нельзя? Саша только недавно перестал вздрагивать при виде отца, поверил, что его комната – надёжная крепость. Никто не входил сюда без разрешения, чтобы создать у мальчика ощущение безопасности. Лютый хоть может представить, что испытает ребёнок, если проснётся и увидит мужчину на коврике? Даже если спросонок поймёт, кто это, всё равно будет в ужасе.
Я поймала взгляд Лютого и, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить Сашу, показала жестами «нельзя» и «иди ко мне».
Да что же Лютый, как неприкаянный: то у двери Насти, то на коврике сына? Будто своей комнаты нет. Своего угла… Я поджала губы, с горечью признавая, что в моём доме действительно нет места для Лютого. Но всё равно повторила жесты. Надо уговорить его не пугать сына.
Он покорно встал, и я удовлетворённо улыбнулась. Лютый неторопливо подошел ближе, но стоило нам выйти из детской, как внезапно оттеснил меня в коридоре к стене и яростно прошипел в лицо:
– Это мой сын. Я сам решу, когда к нему приходить и сколько возле него сидеть.
Я онемела от нахлынувшей чёрной волны ужаса, погрузилась в тёмный взгляд, растаяла в нём. По венам прокатился огонь, обжигая низ живота, концентрируясь в средоточии нервов, раздирая меня противоречивыми чувствами. Не чуя ног, сползла бы по стеночке. Вот только, кто же мне позволит? Зверь притворялся ласковым и послушным, но набросился при первой же возможности.
– Посмей еще раз ляпнуть, что заберешь его, Береговая, ты узнаешь, что я могу быть очень плохим мальчиком. Ненавижу, когда мне угрожают. – Я не могла дышать, не могла даже отвести взгляда, словно столкнулась в лесу с голодным хищником. – Ты моя жена, но я тебе не раб. Поняла?
Вздрогнув от вопроса, я нашла в себе силы кивнуть. Понимала, что сама спровоцировала в Лютом эту вспышку и, хоть была напугана до дрожи в руках, смотрела на Лёшу во все глаза. Я ждала, жаждала и вызывала в нём образ того неудержимого хищника, с которым свела меня судьба. Ещё до того момента, когда в чёрном взгляде не было бесконечной вины.
– Саша – мой ребенок. Уяснила?
– Конечно, – шёпот прозвучал едва слышно.
Казалось, прикоснись Лёша сейчас ко мне, я и рассыплюсь тающим пеплом.
– А теперь иди в кровать, Ангел, поиграем, раз ты этого так сильно хочешь, – муж зловеще улыбнулся и, подхватив меня за локоть, повел в комнату. – Если это и есть цена за мой поступок, так тому и быть.
Пропустив меня внутрь, Леша тихо закрыл дверь в нашу спальню, будто не злился и не шипел несколько секунду назад. Медленно повернулся и глянул исподлобья. Большой, страшный, яростный.
– Раздевайся, – строго сказал Лютый и показал на кровать.
Глава 16. Лютый
Взгляд её заметался, плечики приподнялись, будто уже пожалела о своём предложении. Словно пыталась придумать, как отступить. Руки на миг сжали пояс, и халат, медленно скользя по телу, с шуршанием лёг Лине под ноги. Она осталась в одних трусиках.