справиться с грабителями. Если бы я влез в драку – скорее всего сейчас одним мертвым подмастерьем стало бы больше. Они привыкли видеть смерть и противостоять ей.
Утешая себя таким образом, я понемногу, осторожно двинулся назад. Я часто останавливался и прислушивался, но лес разговаривал со мной только пением птиц. Я старался идти по своим следам. Прошло довольно много времени, и я стал отчаиваться найти дорогу назад. Наконец впереди забрезжил просвет. Я обрадовался, и начал придумывать, что скажу Карлосу. Вот только лес постепенно начал переходить в болото. Как же так?
Я присел возле дерева, попробовал успокоить дико бьющееся сердце.
Где я? Попробуем вспомнить карту. Болото находится гораздо восточнее тракта. Умею же я побегать когда надо себя спасать! Получается если выдвинуться на запад, то я попаду на тракт. Но тут тоже есть сложность – я наверняка выйду дальше или ближе от места схватки.
Ну, что ж, делать нечего, припасы и даже меч остались на лошади. Если ничего не делать, то вполне можно в скором времени помереть прямо здесь.
За следующие три дня я находился по лесу столько, сколько не ходил за всю жизнь до этого. Я дважды уходил на запад от болота и дважды возвращался. В итоге решил двигаться по краю болота на север. Сам себе успел дать обещание, что если выберусь из этой переделки – в лес ни ногой. На четвертый день, я ослабел настолько, что уже еле ковылял. Желудок уже давно замолчал, видимо обиделся за то, что я его так долго игнорирую. В конце четвертого дня я просто упал, где стоял и там и уснул.
На пятый день я уже не мог пошевелить ни руками, ни ногами. Вот и пришел конец славному Гранту. Но если конец, то почему я все еще вижу это треклятый лес?
Понемногу разум стал возвращаться, я кое-как сообразил, что я просто связан по рукам и ногам.
– Какие путники пошли, бедные, худющие. Мне аж жалко тебя парень. – Голос был хриплым и доносился сверху. Я не стал отвечать, просто опустил голову обратно на землю.
– Эй, парни, переверните его. – Меня усадили спиной к дереву. Видимо скоро это станет моей любимой позой.
Троица оборванцев никак не внушала доверия. Грязные и, судя по всему, давно промышляющие на большой дороге. Лицо главного бородача периодически озаряла кривая ухмылка, являя свету гнилые зубы. Весело ему. Был бы здесь мой отряд – ты бы так не веселился.
– Ну, рассказывай, – почесал бороду главарь и приготовился слушать.
Я бы обязательно испугался их, но четыре дня блужданий и маячившая на горизонте гибель в одиночестве в лесу притупили чувство опасности.
– Дайте попить, – слова давались с трудом. Бородач кивнул одному разбойнику и мне к губам приставили флягу. Клянусь, такого блаженства я не испытывал никогда. Так, жить можно. Теперь попробуем разболтать этих детей леса. Я почувствовал прилив сил. На заклание своими ногами точно не пойду. Я ведь чувствую, что все движется к этому. Зачем разбойникам лишние свидетели?
– На меня в городе повесили чужой долг, отдать я его за всю