и ссадины свидетельствуют о том, что жертвы сопротивлялись, пытались спастись бегством… но, как мы знаем, в конечном счете они все равно погибали. И уже после этого тела попадали к Мяснику. Не поймите меня неправильно, Вейя, но я не думаю, что он истязает несчастных ради простого удовлетворения своих низменных желаний. Мне кажется, это своего рода искусство.
– Что, как картины или статуи? Вроде как это его… хобби?
Только когда я озвучила вопрос, поняла, что в этом что-то есть. А главное – теория Дайна никак не спорит с теорией капитана Каннэя.
Кто-то из благородных для достижения своей цели вполне мог использовать психически больного человека.
У всех местных мясников и охотников рано или поздно появлялось алиби на момент какого-нибудь из убийств, и через неполных четыре месяца подозреваемых среди горожан просто не осталось. А подобраться к аристократам не представлялось возможным.
– Мы в тупике, – вздохнул Дайн. Правда, долго он не грустил. – Но давайте поговорим о чем-нибудь другом. Такая тема не для чаепития.
Я пожала плечами: все, что хотела, уже выяснила, настаивать на продолжении не имело смысла. Так я думала, пока алхимик не задал очень волнующий его вопрос.
– Скажите, дорогая… не сочтите за наглость, но вы, случайно, не линяете?
– Что?
– Несколько лет назад в мои руки попала неподтвержденная информация, в которой говорилось, что саламандрам от аспидов достались чешуйчатые наросты на теле. И насколько мне известно, у аспидов проходит сезонная линька… возможно ли, что у вас тоже?
– Это не наросты. Просто чешуя. – Я немного помедлила, но все же поддернула рукав кителя, а потом и рубашки, чтобы показать ему рыжевато-золотые полупрозрачные чешуйки на внутренней стороне запястья. Дайн не был похож на человека, который стал бы осуждать мое происхождение. Кажется, его это, напротив, приводило в восторг, и я решила ничего не скрывать. Поддалась эмоциям, растрогалась от искреннего интереса и даже восторга.
Подкупить меня было довольно легко: стоило кому-то проявить по отношению ко мне доброту, и у меня просыпалось желание довериться ему. Убийственный недостаток, от которого я никак не могла избавиться.
– Позволите? – Дайн аккуратно склонился над столиком и взял мою руку, завороженно разглядывая чешуйки, переливающиеся под искусственным освещением. Прикасаться к ним он предусмотрительно не стал, за что я была благодарна.
– Два раза в год и правда линяю.
– Я… я мог бы как-нибудь получить старую кожу?
Такой просьбы я совсем не ожидала. Заметив мое удивленное лицо, Дайн путано начал объяснять что-то про опыты и ценность чешуи аспидов и про то, какие саламандры редкие, а значит, их чешуя в разы ценнее.
Надолго меня не хватило, и я пообещала пожертвовать свою чешую на благо науки, только бы не утонуть в комплиментах.
Дайн, получивший то, что так страстно желал, успокоился, подлил мне в чашку еще чаю и пододвинул печенье.
Вырваться