как и в прошлый раз, когда после кафе она чудом встретила Павла, думала о великом беспамятстве Жизни. Совсем недавно вон там, под кленами, позировал художнику ее Павел, а сейчас он далеко в Америке, и ничто на этой Монмартрской площади не напоминает, что он был когда-то здесь, ничто, кроме ее, Марииной, памяти. Нет, еще сохранился карандашный набросок портрета Павла, сделанный здесь, на Монмартре: «…а если что и остается чрез звуки лиры и трубы, то вечности жерлом пожрется и общей не уйдет судьбы». Да, именно так: память на этом свете остается «через звуки лиры», то есть через литературу и искусство. И еще память остается через «звуки трубы» – имеется в виду труба, призывающая на смертный бой, то есть остается память о войнах. Печально, но это так, и никак иначе.
– Аннет, давай еще по чашечке кофе с пирожными, – сказала Мария, – очень хочется пирожных…
Гарсон был доволен новым заказом и сказал, что пирожные у них только испекли, отличные пирожные эклер, крем чудный!
– Сто лет не ела пирожных, а тут вдруг захотелось невыносимо, – сказала Мария, а подумала о своей возможной беременности.
Когда гарсон принес счет, Мария полезла в сумочку за кошельком, но Аннет опередила ее.
– Разрешите, я заплачу, пожалуйста, – голос девушки прозвучал так напряженно, так просительно, что Мария убрала свой кошелек.
Знакомый холодок пробежал в груди Марии. Она доверяла этому холодку, – до сих пор он ни разу ее не обманывал.
– Слушай, Аня, у меня есть деловой разговор. Говорить по-французски или по-русски?
– Если разговор серьезный, то лучше по-французски, – настороженно отвечала девушка.
– Хорошо. Давай по-французски. Аннет, жизнь полна неожиданностей, бывают всякие штуки. Ты меня понимаешь?
– После того, что случилось со мной, понимаю, – лукаво отвечала Аннет.
– Вот и хорошо. Я решила купить тебе квартиру, чтобы ты чувствовала себя независимой от меня.
– Квартиру?
– Да, небольшую, например, из трех комнат. Есть хорошие доходные дома с хорошим обслуживанием. Квартиры будут только расти в цене. Ты согласна?
– Согласна, – они будут расти в цене.
– Нет, я спрашиваю, тебя устроит трехкомнатная?
– Нет, мадам.
– А сколько тебе надо комнат? – ошарашенно спросила Мария.
– Нисколько. Я не приму такого подарка, мадам.
Золушка явно не собиралась садиться в золоченую карету. Да, знакомый холодок пробежал в груди Марии, да, она приняла решение, но не тут-то было.
Мария взяла паузу, а когда поняла, что не перемолчит рыженькую и такую, казалось, простенькую Аннет, наконец, сказала:
– Почему ты отказываешься? Такие предложения делаются людям не часто.
– Возможно, мадам, но это не для меня.
– Все-таки объясни, если можешь, – очень мягко попросила Мария, – я ведь тебе предлагала от чистого сердца.
– Я верю вам, мадам Мари, но вы ведь совсем меня не знаете. Может, завтра я брошу все и укачу обратно в Марсель.
– Ты