у меня сорок лет стажа. Ты ненароком заходишь ко мне в кабинет и наводишь справки о проблемной девочке, а эта девочка – как ни странно – одноклассница твоего внука. Видишь ли, в глубине души я детектив. Задаюсь вопросом: «С чего бы все это?» – и прихожу к выводу, что Мэтью тебе что-то рассказал.
Хестер хотела отвертеться, но поняла, что спорить бессмысленно.
– Только между нами. Мэтью попросил меня взять этот вопрос под личный контроль.
– Почему?
– Не знаю.
Орен ждал.
– Правда не знаю.
– Что ж, тогда ладно.
– По-моему, он за нее волнуется.
– Волнуется? В смысле?
– Говорю же, не знаю. Но если не возражаешь, я тоже слегка покопаюсь.
– Покопаешься? – Орен нахмурился. – Как это?
– Пожалуй, заеду к ней домой. Поговорю с отцом. Ты не против?
– Если даже и против, какая разница?
– Никакой. И я тоже не думаю, что дело серьезное.
– Однако?
– Однако Мэтью никогда ни о чем меня не просил. Понимаешь?
– По-моему, да, – сказал Орен. – Хорошо. Если что-нибудь выяснишь…
– Тут же позвоню, честное слово. – Хестер протянула ему свою визитку. – Здесь мой сотовый.
– Мой тебе нужен?
– Не понадобится.
Он не сводил глаз с визитки.
– Но ты же только что сказала, что позвонишь, разве нет?
Она почувствовала, как в груди бьется сердце. Возраст – странная штука. Когда сердце начинает так биться, кажется, что ты снова в школе, в выпускном классе.
– Орен?
– Что?
– Знаю, нам положено изображать современных людей. Равноправие и все такое.
– Точно.
– Но я все равно считаю: правильнее, когда не девушка звонит парню, а парень девушке.
– И так уж вышло, что теперь у меня есть твой номер. – Он по-прежнему держал в руке ее визитку.
– Мир тесен.
– Береги себя, Хестер.
– В общих чертах. – Тим передал листки Хестер. – Скоро будет остальное.
В багажнике был принтер, подключенный к ноутбуку: его Тим держал в бардачке. Иной раз помощники сбрасывали информацию ей на телефон, но Хестер все равно предпочитала читать с бумаги, ей нравилось держать в руках твердую копию. Нравилось делать пометки шариковой ручкой, подчеркивать важные фразы.
Женщина старой закалки. Или просто старая.
– У тебя есть адрес Наоми Пайн? – спросила она.
– Есть.
– Далеко отсюда?
Тим сверился с навигатором:
– Две целых шесть десятых мили. Шесть минут.
– Поехали.
Пока Тим вел машину, Хестер бегло просмотрела записи. Наоми Пайн, шестнадцать лет. Родители в разводе. Отца зовут Бернард, мать – Пиа. У отца единоличная опека, что само по себе любопытно. По сути дела, мать отказалась от родительских прав. Мягко говоря, нестандартная ситуация.
Дом был не дом, а старая развалюха. Изначально краска была белой, теперь же стала желтоватой, а кое-где – бурой. Все окна были плотно зашторены или закрыты треснувшими ставнями.
– Что