.

рука, унесенная в смерть

      Облезлый холод, внизу…

      двери подъездов открыты, сердца кошек просятся

      в небо. Холодные пальцы. Прикосновения цедят

      вечность для первого поцелуя:

      сольемся в сон хижин, в вой шакалов,

      в беспамятный капкан очага…

      осень в бликах роящейся занавески…

      халат, натянутый на голое утро: выйди на горный

      свет алеющих пиков, в древесную молитву на

      проясняющейся террасе…

      Холод качнул ветвями над тишиной.

      Зигзаг рыбы в водоеме, белые камни…

      пустая лодка, принесенная ночью к берегу

      …иней на крыше: стекает в подставленную ладонь.

      Звериный мох в тишине – податливый и упругий.

      Камни тянут дорогу в гору и холод чист как вода,

      как мысли

      Пластиковые бомбы, бутылки…

      пластиковые бомбы, бутылки среди этой смерти

      баньши разрушают магию войны, ангелы на

      распродаже, толчея —

      и ноутбуки с шорохами мира

      …эфир занят солнечной возней,

      льется его масло на пальцы…

      ты принесла мне звезду и горсть мокрых сверчков:

      порог пахнет вселенной, полынью и копошатся

      муравьи среди созвездий

      запаслись отражениями зеркала

      Птицами. Будущим. В сердце – ни камней, ни сетей

      (зачерпывал время сетью рыбак, умывая руки)

      перемигивался маяк со вселенной

      Луна – дочь истукана. Нирвана

      вваливалась в комнату через окно

      ночь

      мела в зеркалах, Аллах

      разрушал Лос-Анджелес

      разметал ангелов по всему Свету —

      мы были клонами, убегающими в рассвет

14 августа 2005

      Вечер, разбавленный алкоголем…

      Вечер разбавленный алкоголем

      Раздавленный лай собак в моем пригороде.

      Дырявая оцелкованная мелодия на уме – что-то

      телевизионное

      ночь чиста – легка как лихорадка

      посетившая голову. Обрыв подоконника, сна…

      Маятник зеркала зачерпывал ночь как часть

      полнолуния.

      Шорох золы в пустом доме…

      лунная полынь жгла губы, плавала решетом.

      Невидимый рост растений в зеркалах.

      Угрюмый бокал…

      Мраморная Офелия, тишина.

      Вилась лиана через глазницу. Атон прострелил

      бедро. Ты вошел в дом, пастух друзей – споткнулся

      о порог

      Вежливые сны как телохранители,

      или убийцы. Вас выжали из меня: и только

      умерший кот танцевал по комнатам тела

      А в мае пришли индейцы, пестрые как поминки!:

      три тела – три сознания. Каравай ноги в танце…

      выбери меня, или трех сестер в

      Подуло с зари: третья серия…

      Шатер раскинулся ночью! Расцвели вишни!

      ночная фальшь ветерка, занавески…

      А кроме меня есть петух одноглазый.

      Есть