нет, и химзащитой вот, я вижу, не запаслись. Вам же хуже, если вы сейчас к нам зайдете. Мало ли что. Так что хотите – поезжайте себе, я лейтенанту скажу, что вы его искали. Не хотите – подождите, через полчасика выйдет. Ну, может, через часок, как дело-то пойдет... Только «бэтээр» от ворот отгоните, не положено ему выезд загораживать. Во-он там поставьте! – Ствол «калаша», словно указка, наметил точку в паре сотне метров от ворот. Естественно, на самом солнцепеке. – А я вам потом махну, как командир выйдет. Или он по рации с вами свяжется. Хорошо, товарищ старшлетнант?
– Так, боец, ты чего-то не понял. – Чирков спрыгнул на землю и пошел к часовому. По мере приближения он начал осознавать свою тактическую ошибку – голову приходилось задирать все выше и выше. – Я комендант, понял? Я здесь царь, бог, а главное – старший воинский начальник! Или ты за две минуты находишь мне лейтенанта Мудрецкого, или два года вспоминаешь меня в дисбате, понял?! Нет, я тебя спрашиваю – ты понял? Не слышу ответа!
– Да чего тут не понять-то? И чего кричать? – Простаков спокойно разглядывал погоны с тремя маленькими зелеными звездочками на каждом. – А вот генерал Крутов нам разрешил посылать любого, кто званием ниже его самого, на... Вас послать, товарищ старшлетнант, или вы сами?
– Боец! Смир-р-на! – Рука старлея собралась в кулак и полетела еще до того, как он смог обдумать свои действия. Потом он самостоятельно действовать все равно не смог бы, поскольку не проходил подготовку в отряде космонавтов и не был приспособлен к внезапно наступившей невесомости.
Впрочем, на орбиту космонавту Чиркову выйти не довелось – полет закончился жесткой посадкой на пятнистую и пыльную морду бронетранспортера. Именно посадкой. Точка соприкосновения с поверхностью ощутимо побаливала, вдобавок старлей чувствительно приложился плечом к открытой «ресничке».
– Не делайте так больше, товарищ старший лейтенант. – Глаза у Простакова наливались кровью. – Это уже нападение на часового получается. Так что я не в дисбат, а в отпуск могу поехать. – Для большей убедительности младший сержант клацнул затвором и пояснил: – За бдительное несение гарнизонной и караульной службы и проявленные при этом мужество и отвагу.
За спиной старлея послышалось сдавленное хмыканье приехавших с ним автоматчиков. Разъяренный комендант уже готов был залезть в «БТР» и двинуться на прорыв – гранатомета у этих химиков точно не было, – но тут на сцену вышло новое действующее лицо. Точнее, выехало.
– Леха, белая «Нива» шпарит! – раздался истошный вопль с крыши навеса. – К нам, блин!
– Ну так тормозни ее! – рыкнул в ответ Простаков и одним прыжком оказался на броне, рядом со старлеем. – Так, где там эта...
– Ага, вот сейчас какой-нибудь шахид подъедет, будешь ему права качать, – раздалось ехидное замечание коменданта. – А он кнопочку нажме...
Как любит говорить нынешний губернатор Калифорнии Арнольд Шварценеггер, «это была большая ошибка!». Не нужно было Чиркову поддразнивать Леху, совсем не нужно. И так