персонал только лишь разводил руки: мол, им не до него, у них и так полно работы. Отчаявшись что-либо выяснить, Николай Петрович решил, что самый надёжный способ связаться с близкими – было, есть и будет ни что иное, как письмо. И, обрадовавшись своему решению, он поспешил в свою комнату. По привычке заглянул в холодильник и, увидев там простоквашу, подумал, как вовремя ее принесли. После вчерашнего «разговора» с Эммануилом у него с самого утра шумело в голове и постоянно хотелось пить. «Да, это тот самый вкус, кисленькая. Как в детстве, – произнес старик. – В детстве…». Николай Петрович присел на стул с банкой простокваши, и от нахлынувших воспоминаний у него потекли слезы.
– Какой я все-таки стал сентиментальный! Стоило что-то вспомнить, как уже сопли распустил, – начал укорять себя старик. – Соберись! У тебя еще дела не все закончены! Расселся!
И, подстегивая, таким образом, самого себя, он решительно встал и подошел к столу, на краю которого лежали ежедневник и пара шариковых ручек.
– Вот что мне нужно! На ловца и зверь бежит!
Присев за стол, Николай Петрович принялся писать о том, как ему тут живется, и как ему сразу не повезло. Он долго стоял не в своей очереди, и персонал, сверив его данные, попросил перейти в соседнюю. И всего-то дел: им попался его полный тезка, который, правда, младше Николая Петровича на двадцать лет, но всё-таки смог внести легкую неразбериху в документы.
«Кормят хорошо, даже, я бы сказал, лучше, чем, я мог представить. Все то, что я люблю – точь-в-точь, как дома. А еще познакомился с одним из постояльцев, но про него другим письмом. На этом заканчиваю. Ваш любящий муж и отец Николай», – последнее предложение старик произнес вслух и сложил написанный лист так, что он, в итоге, стал похож на треугольник.
На одной стороне этого треугольника он написал адрес и, почесав затылок, добавил: «Нашедшему это письмо просьба опустить в почтовый ящик. Так как у меня нет пока возможности бросить его самому».
Николай Петрович подошел к окну. Легонько приоткрыв створку, просунул свое послание наружу и отпустил. Его подхватил поток воздуха, и вскоре оно скрылось в густых облаках, которые, как и вчера, плотно опоясывали здание, где находился старик.
– Будем надеяться, кто-нибудь, да найдёт. А, если что, ещё напишу! – довольный проделанной работой, произнес Николай Петрович и, увидев недопитую бутыль с самогоном, улыбнулся: «Так… Где этот Эммануил? Где его носит? Тут нам еще на целую беседу осталось!».
***
– Вот ты мне ответь, Мануил, – ласково обратился к своему новому другу Николай Петрович. – Как домой весточку послать? Здесь я человек новый, а ты давно уже тут. Объясни мне, будь добр.
– Какую еще весточку? Тебе что, тут не нравится? – посмотрел окосевшим взглядом на собеседника Эммануил. – Здесь так не принято. Раз попал сюда, нечего своих беспокоить. Отдыхай сам, и твои пусть от тебя отдохнут. И так столько хлопот, пока тебя отправили. А ты не успел сюда прибыть, как уже снова со своими проблемами. Пусть пройдет немного времени, что ли?
– Так-то оно так, но скучаю я уже по ним.