Павел Амнуэль

Окончательный выбор. Собрание сочинений в 30 книгах. Книга 20


Скачать книгу

на высокие кроны деревьев, а он… Ну, ты понимаешь. Неважно. Каждое слово стало кодом, и, скорее всего, только для меня обозначало именно то, что я при этом видела и ощущала, а для него «дорогой Джанни» означало визуально нечто совсем другое, я подозреваю, что у мужчин иные представления о том, что должно происходить при ассоциации с этим словом…

      Но я тебе о внешнем, а на самом деле в наших письмах шла такая серьезная внутренняя работа… работа мысли, души, интеллекта, разума, интуиции, инстинктов… Мы говорили о литературе, а потом об истории, а потом о физике, а потом о физике в истории и литературе, литературе в физике, о мироздании, в котором история заменяет физику, физика – литературу, а литература – физику, о мире, в котором человек познает действительность не с помощью физических экспериментов, а с помощью литературных фантазий и исторических аллюзий… Непонятно, да? С таких вот экзерсисов началось наше с Джанни движение к тому… ну, к тому, что Вериано называет преступлением… Объясню подробнее. Скажем, ты узнал о том, что сосед завел роман с замужней женщиной, живущей этажом выше. Когда ее муж уходит на работу, она звонит соседу… Ну, ты понимаешь. То есть, не то чтобы понимаешь, скорее наоборот, тебе такое поведение женщины неприятно, ты хочешь понять причину… Но не идешь к ней с вопросом, нет, ты пишешь рассказ об этой истории и, согласно твоему мировоззрению, делаешь у рассказа тот финал, который лично тебе представляется наиболее естественным. Назавтра, подумав и оценив ситуацию по-новому, пишешь новый рассказ с теми же персонажами, но с другим финалом, а потом – с третьим, поскольку оба первых тебе уже представляются неубедительными. Это сильно напоминает физические эксперименты, в которых экспериментатор воздействуете на объект какими-нибудь лучами и всякий раз получает немного другой результат! Там ученый пытается познать физическую реальность, а здесь – в рассказах – ты хочешь осознать реальность житейскую, которая по сути от физической отличается только объектами, над которыми ставятся эксперименты… Ты скажешь: «Физик реально бомбардирует свою элементарную частицу, а я всего лишь описываю собственные представления». На самом деле это одно и то же, к такому решению мы с Джанни пришли довольно быстро, собственно, у нас и спора не возникло. Конечно, литературный эксперимент приводит к тому же, в принципе, результату, что и физический – в мире происходит нечто, соответствующее или не соответствующее твоему о нем представлению, ты меняешь свое представление, или мир меняется согласно твоему о нем представлению – неважно, все ведь относительно. Как бы то ни было, на каком-то этапе физического или литературного эксперимента получатся так, что описание совпадает с реальностью, ты говоришь: «Вот правда!» и фиксируешь эту найденную тобой правду, предлагая именно ее читателю – неважно чего: литературного альманаха или физического журнала.

      Так