как насмешка. И вопросы типа – это не вы ли оставили в коридоре, не ваша или машина въехала на газон, не вам ли пришло письмо. Причём «вы» звучало именно с маленькой буквы.
Кто ещё может интересоваться моей скромной особой в сей поздний час? Сантехник или газовщик только по вызову, письма кладут в почтовый ящик, у всех соседей – ключи и таблетки от входной двери. Прижимаю трубку, смотрю в глазок – на сей раз никого.
Странно. Выхожу на площадку, у двери никого нет, только снизу слышится шум. Снова извиняюсь перед приятелем – Вован, подожди пару минут, какая-то хрень. Спускаюсь этажом ниже – ну да, ремонт, летом, пусть и в неурочное время. Всё заставлено козлами, завалено стройматериалами. Лениво разбираюсь с неловкими таджикскими строителями, которые ну вдруг внезапно совсем позабыли русский язык. Всё же выясняю – они параллельно проводили Интернет, кабельное, днем штробили стену, что-то отключили, включили – аут, делают-то не по схеме, где её взять, а на глазок. Ну, разве не ясно, что надо всё делать постепенно, сделал – проверил, и перешел к следующему. Так нет, разворошили все, концов практически не найти. Комментирую происходящее приятелю, соболезнует, небось, и сам оказывался в подобной ситуации. Он смеётся – вот и причина для пожара, покурят, бросят в угол или замкнут провода по дурости. Типун тебе на язык, я ремонт делаю, все, давай, по телефону, на брудершафт.
Мы синхронно прикладываемся к пивку. А потом договариваемся встретиться на буднях – завтра утром он вывозит семейство на дачу, у них там вполне сносный дом, он остается один и сможет оторваться, пощекотать душу и поговорить в приятном обществе. Хоть разок. Ну-ну, опять нажрёмся и повод не вспомним. У меня, если признаться, такое же настроение, несмотря на кажущуюся свободу. С другой стороны, не понимаю, зачем ему было связывать себя снова, едва избавившись от брачных, так сказать, уз? Но – не спрашиваю. Не пытаюсь вторгаться в столь деликатную сферу. В свое время он некоторым образом спас меня от подобной напасти, уведя невесту, или почти.
Прожили они по нынешним меркам довольно-таки долго, прижили двух пацанов, ныне уже взрослых. Я долго переживал, пытаясь не выдать свое состояние, зато навсегда избавился от юношеских иллюзий относительно женщин – ибо его таки бросили, вот тебе и семейная жизнь. И сего наблюдения со стороны оказалось достаточно, чтобы не заразиться подобным вирусом. Прививка, вакцина, испытанная не на себе.
В общем, нынешней ситуацией и своей независимостью я вполне доволен. Ныне же вообще не вспоминаю о своей, так сказать, убитой в зародыше страсти. И отношения к женщинам соответствующие. Я заговариваюсь лишь, для того чтобы…
Попрощавшись с другом, опять выхожу на балкон перекурить, да помыслить. Но собираюсь продолжить заочный разговор. Ну, а как ты представляешь, ради чего человек мог бы рисковать жизнью? Что могло остаться ценного? – нет, пока никаких мыслей. – Вот и у меня, а сюжет интересный… –