Противник падает на землю и уже не подает никаких признаков жизни. С ужасом понимаю, все закончено. Тот, чью боль я ощущала еще какое-то время смотрит на противника, и когда тот на моих глазах обращается в…
В Тома?
Нет.
Что это за чертовщина? Он волк? Все, это сумасшествие, я сошла с ума, раз допускаю такие мысли. Или. Сон. Да, это всего лишь сон! Сейчас ущипну себя и все закончится.
Только болючие щипки кроме боли, никакого эффекта не приносят.
Убедившись, что враг больше не встанет, блестящие глаза смоляного волка устремляются на меня. Не разрывая контакта, он идет ко мне. Вот и закончились мои денечки. И это не сон. Это параллельная реальность. Я попала куда-то, откуда выход только такой.
Оказавшись у двери, он кивком просит выйти, но я лишь отрицательно мотаю головой. Он просит снова. Понимаю, что уже злится и на грани срыва. Монстр кидается на машину лапами, коробя метал, разбивая стекло, которое к моему чуду не сыплется в салон, а покрывается мелкой паутинкой трещин. Звук от того, как когти проносятся по металлу, рассекая его, заставляет съежиться от неприятных ощущений. Но все же кровавая морда пугает сильнее с каждой секундой и отчаянье хлещется через край. Не видя моего повиновения, он просто кидается лапами на дверь в финальном рывке, отчего та сдаётся, и слегка приоткрывается.
Пока я слежу за тем, как моя защита рушится, происходит еще более странная вещь. Дверь резко распахивается, и в проеме появляется Курт. Что? Ничего не понимаю. Еще секунду назад на меня набрасывалось черное нечто, а сейчас стоит человек. Как такое возможно? Я ничего, совершенно ничего не понимаю. А он в это время тянет ко мне свои руки, чтобы вырвать из салона, из моего временного, и уже совсем ненадежного, укрытия. Он весь в крови, с глубокими ранами примерно в тех местах, где черного волка драл серо-черный. Плечи напряжены, а на окровавленном лице застыла злость. Крылья носа раздуваются очень сильно и редко, словно мужчина старается успокоить себя глубоким дыханием, взять монстра под контроль. Но от вида этой картины мне становится еще страшнее. И когда рядом со мной появляется рука, замечаю, что она вся в грязи и крови.
– Нет… Нет. Нет! Пожалуйста, кто-нибудь! Помогите мне, прошу, – я-то шепчу, то кричу, то снова срываюсь на шёпот отчаянья к концу фразы. Но больше испуганно верещу, потому что задыхаюсь от паники, ужаса. – По… помо… – договорить не получается.
Горло перехватило словно невидимой рукой, которая с каждой секундой сильнее сжимает пальцы на шее. Пытаюсь вдохнуть, но не выходит. Только рот открывается в немом крике. Стараюсь отползти назад, но в современном салоне это трудно сделать. Руки соскальзывают с сидения, спина упирается в возвышение между креслами, которое мешает перебраться в другую часть салона, даруя расстояние между мной и мужчиной. Видя вероломное сопротивление, Азиз сверкает хищными глазами, хватая за щиколотки и уверенно тянет на себя.
– Пожалуйста, не трогайте, – не знаю можно ли понять хоть что-то из моих слов,