охрипла, видимо, скулила весь день. Выкрутив краны, я наспех вытерлась, надела тёплую домашнюю одежду, замотала волосы в тюрбан и вышла на площадку.
– Миссис Хэнли?
Я постучала в дверь. Мне не ответили. Я нажала на звонок и прислонила ухо к двери, надеясь услышать шаркающие шаги соседки, но я не услышала никого, кроме спаниэлихи – собачий плач стал чуть тише, видимо, она испугалась моего голоса.
– Миссис Хэнли, вы дома?
Идти ей было некуда, у неё когда-то были двое детей, которых забрал токсин ещё двадцать лет назад во время одной из вспышек. До начала комендантского часа оставалось двадцать пять минут, вряд ли она рискнула бы выйти.
Ослабление поля щита было совсем недавно – эта мысль больно ударила меня под дых. Старики уязвимы даже при малейшей концентрации токсонита в воздухе, а я не могла со стопроцентной уверенностью сказать что старушка Хэнли не выходила в тот день из квартиры.
Я бросилась обратно к себе. Скинула с головы полотенце, замотала мокрые волосы в тугой пучок. Сунувшись в кладовку, достала спецкостюм. У меня, как у инспектора Подразделение Отдела по борьбе с последствиями Катастрофы, были полномочия на вскрытие жилых помещений при любом подозрении на заражение. Я своим правом воспользовалась – тонкое сверло прошило замок, и дверь поддалась. Испуганная Хельга нырнула под софу, и я, проследив направление её побега, тут же бросилась в ванную. Миссис Хэнли лежала на полу в неестественной позе, с раскиданными руками и ногой, вывернутой наружу. Она не подавала признаков жизни.
В спецкостюме было не развернуться, я старалась двигаться максимально осторожно, чтобы ненароком не повредить ткань: вероятность заражения токсонитом, как причину смерти отвергать нельзя, несмотря на то, что характерные признаки заболевания – синюшность конечностей, рвота и пена у рта – отсутствовали. Миссис Хэнли была мертва уже около суток – трупные пятна при надавливании больше не бледнели, белки приоткрытых глаз приобрели жёлтоватый оттенок, лицо посерело, а черты заострились.
Я вышла из ванной, взглянула на окно, запыленное и мутное. Сделала шаг в комнату, встала на колени у софы, попыталась вытащить оттуда Хельгу. Безрезультатно. Прошаркав через квартиру на площадку, я затворила дверь и прижалась к ней спиной.
Взвыла сирена. Звук пронзил меня острой спицей. На лбу выступила испарина, а руки затряслись, словно с похмелья. Только сейчас я услышала, как грохочет у меня сердце. Я работала. Я была в двух шагах от собственной квартиры, но я была на работе – она настигла меня и здесь. Она настигла мою старую соседку, к которой я привыкла, как привыкла к холодным простыням и завыванию сирены по утрам, к шуршанию колёс патрульной машины и курьеру на велосипеде, проезжавшему мимо моих окон каждое утро. Я видела у неё на столе остатки рагу, которое я привезла ей из супермаркета пару дней назад… Я была растеряна. Миссис Хэнли, как же так?
Я снова вошла к ней, поискала телефон. Стационарный кнопочный аппарат нашёлся в прихожей на журнальном