забытых ощущений. – Я тебя очень хорошо знаю.
– Если знаешь, тогда почему до сих пор разговариваешь со мной? – стойко выдерживаю и не отдёргиваю руку, позволяя мужским пальцам бережно, но крепко обхватить мои.
– Я простил тебя, – говорит парень. – Не мог не простить.
– Прошло много времени, – отзываюсь я.
– У тебя кто-то есть?
Глаза в глаза.
– Нет. Но кое-что изменилось, – мягко выуживаю свою руку из захвата.
– Что? – напрягается Тим.
Втягиваю спёртый воздух и…
– Я.
Выпиваю шот, поставленный передо мной барменом, оставляю наличку, кидаю сдавленное: «Пока.» и, не смотря на помрачневшего Тимофея, ухожу предупредить девчонок, что на сегодня с меня достаточно.
Напиваться в моих планах не было. Потанцевать успела. По закону подлости бывшего встретила. Пора и честь знать.
Выйдя из клуба, запрокидываю голову и восстанавливаю сердцебиение.
Встреча с Тимом далась нелегко. Разрушительное цунами из воспоминаний и тревог, которые я с мучительным чередованием вычёркивала из своего сердца, обрушилось в один миг.
Я помню тот день, когда порвала наше счастье в клочья и выбрала не его, а повышение статуса. Помню его колкие слова, брошенные мне вслед, последний взгляд, пропитанный мольбой и беспомощностью и уже опоздавшее на несколько часов полёта сообщение: «Что мне сделать, чтобы ты вернулась?»
– Я подвезу, – сыплет на рану соль уверенный голос.
Поворачиваю голову и всматриваюсь в окаменелый взгляд Жданова.
– Я тоже изменился, Мила, – опережает он мой неозвученный вопрос. – Теперь я не позволю тебе сбежать, а сразу привяжу к себе.
Глава 10
– Прости, пап. Я не хотел ставить тебя в неловкое положение, – говорю я, отрешённо наблюдая за мелькающим пейзажем за окном. – Перенервничал… – расстёгиваю верхние пуговицы рубашки, чтобы расслабить шею. – Поэтому и не мог заткнуться, и не давал тебе слово вставить.
– Да прекрати, – хлопает по плечу отец. – Ты сработал отлично и без моих слов. Я чуть от гордости не лопнул, а ты извиняешься.
Искренний смех родителя расслабляет, и я до минимума смягчаю свой повышенный невроз.
– Контракт у нас в кармане. Теперь можно и отдохнуть, – заключает мужчина, в предвкушении потирая руки, стоит только в наше купе зайти бортпроводнице с задержавшимся завтраком.
И я бы не отказался от тихого часа, но наш поезд скоро прибудет на станцию родного города, и мне предстоит разгрести все накопившиеся дела, чтобы потом не умереть под их завалом.
– Ты езжай сразу домой, пап, я сам с делами управлюсь, – с лёгким нажимом предлагаю я, зная, что Барсов-старший хоть и крепкий мужик, но возраст берёт своё, и здоровье уже начинает подводить.
– Да вот ещё, – возмущается Марк Миронович в своей манере, вздёргивая подбородок и напрягая шею, где надувается крупная вена. – Никакого сна, пока не буду убеждён, что эти хитрецы не наделали в контракте сносок с мелким шрифтом.
– Пап, – повторяю я.
– И не подумаю, –