на улицу, я от злости порвала газету, в которой нашла эту вакансию. И зачем мне уметь читать, если никто все равно не дает нормальных объявлений?
Мне определенно не везло.
И причина этому была одна – я попала в женское тело. Никто не желал брать на работу женщину, какой бы хорошенькой она не была, ну разве что сутенер, но к нему я еще не ходила, так что наверняка знать не могу.
В довершении к поганому настроению мне в лицо прилетела бумажка, в ту же секунду прилипшая на лоб.
– Простите, я не хотел! – рядом тут же оказался парень лет двадцати с кисточкой в клею в одной руке и стопкой таких же, как у меня на лбу, листочков, в другой. – Просто ветер так резко дунул! Извините меня! – да почему оно не отдирается-то? – Женщина, – он виновато опустил голову и отступил на шаг, – Это магически измененный клей, оно…вы не сможете отклеить объявление, пока заказчик не отзовет свою заявку из бюро рекламы. – что?!
Это я теперь ходячий рекламный столб!
Надеюсь там не написано какое-нибудь смехотворное бесстыдство.
Я скрипнула зубами и едва удержалась от того, чтобы и самого виновника не обклеить листовками.
– Дай сюда! Что там хоть написано? – я вытянула один лист из стопы в его руках и бегло прочла.
“В поместье герцога Ибенира требуются работники (не работницы):
Кучер
Помощник повара
Садовник
Лакей
Секретарь
Требования: наличие мужского пола, отсутствие судимости, грамотность.”
Это выходит, пока этот герцог себе людей не наберет, я даже на улицу выходить нормально не смогу?
Я держала дрожащими от гнева руками злосчастную листовку и даже не могла ее разорвать, она казалась резиновой. Неужто прав был тот мужлан, хозяин харчевни, говоря, что я существо бесполезное?
Вдруг надпись “Лакей” замерцала и исчезла.
– Эй, что это значит? – я ткнула пальцем туда, где только что было слово. Парень выдохнул и уже чуть увереннее сказал:
– В поместье больше не требуется лакей и вакансия закрыта. Когда все слова исчезнут лист сам отвалится. – да где этот герцог наскребет себе столько грамотных людей с такими ценами на образование? Я теперь лет десять буду так ходить?
– Ты уже говорил это. – это все его вина, мой день и так не был прекрасным, но с легкой руки этого… лопуха, он стал ужасным!
– Еще раз простите, мне нужно дальше работать. – он встретился с моим взбешенным взглядом, сглотнул и растворился в толпе.
Я просидела дома неделю, но лист все также крепко держался, а из вакансий остался только садовник.
Рука дрогнула от усталости, но я продолжала держать зеркальце, глядя в свое отражение. Надпись “садовник” смотрела на меня, я смотрела на нее. Это продолжалось уже несколько дней, лоб под листком жутко чесался, а я всё не могла понять, на кой герцогу грамотный садовник.
Стихи розам читать, чтоб росли лучше или что?
Вздохнула, снова со слабой надеждой попыталась отодрать объявление. Не вышло.
Всё!