Лариса никак не могла насладиться близостью с любимым человеком. Когда наконец девушка уснула у него на плече, Николай осторожно освободился от ее объятий и вышел в гостиную, к телефону. Быстро набрав номер, он приготовился к разговору.
Трубку долго не брали.
– Слушаю вас, – раздался наконец в трубке приятный, бархатистый женский голос.
– А я бы хотел услышать Александра Михайловича, – чуть иронично сказал Николай.
– Кто его спрашивает?
– Передайте ему, что звонит Щукин, – представился Николай. – Можно просто Молот.
– Минуту, – ответила женщина.
В трубке наступила тишина, затем что-то щелкнуло, и зазвучала идиотская музыка селекторных телефонов. Щукин посмотрел на часы и, коротко присвистнув, тихо рассмеялся. Такого сервиса в двенадцать ночи он никак не ожидал. Видимо, не ожидал его звонка и Александр Михайлович – музыка в телефоне звучала минуты три, прежде чем он взял трубку. Когда же Щукин услышал знакомый голос, то язвительно спросил:
– Ты секретарш уже и дома у себя держишь? А ты не зажрался, Дыба?..
ГЛАВА ВТОРАЯ
Дмитрий Аксененко тратил немало денег на осведомителей. Он расплачивался с ними щедро, почти не торгуясь. Иногда давал даже больше, чем на самом деле стоили их сведения. Все столичные стукачи прекрасно знали о его щедрости и при первой же возможности спешили поделиться новостями. И часто приносили такое, что в один миг окупало все его предыдущие затраты.
Аксененко раньше был профессиональным фотографом. Успел поработать и в фотомастерских, и корреспондентом в газетах. Снимал на пленку девиц легкого поведения и свадьбы отпрысков сильных мира сего. И однажды фотограф оказался случайно в нужное время в нужном месте. А поскольку с фотоаппаратом Аксененко никогда не расставался, то получил в свои руки прекрасные фотографии сына одного видного политика, жестоко избивавшего какую-то девицу.
Аксененко колебался недолго. Собственно говоря, выбор у него был невелик – либо отдать фотографии в руки правосудия, либо предложить папочке этого щенка выкупить негативы. На свою беду, именно в тот момент Аксененко страстно увлекся одной известной фотомоделью, а она оказалась девушкой с очень большими запросами.
Нежных чувств к фотографу девушка не питала и была ласковой, нежной и покорной только тогда, когда что-то получала взамен. Стоило бы ему только заикнуться об отсутствии средств, как его башмаки вылетели бы за дверь.
И тогда Аксененко решился. Он позвонил тому самому политику, чьего сына ему удалось сфотографировать на месте преступления, и предложил выкупить компромат на собственное чадо. Политик был в шоке, но спорить не стал и, не торгуясь, выплатил требуемую сумму. Так Аксененко стал шантажистом.
Однако стиль его работы никак не укладывался в образ киношного или книжного шантажиста. Во-первых, этот папарацци никогда не пытался использовать дважды одни и те же материалы. Аксененко понимал, что даже загнанная в угол крыса кидается на своего мучителя, а