создавалась какая-то пугающая. Зато картина в потемневшей от времени раме отлично вписывалась в антураж. У Алиски на ее обоях в цветочек и с легкомысленными розовенькими занавесочками на окнах такая старинная картина была бы попросту неуместна. Алиске подошла бы акварель, а живопись маслом лучше смотрелась в комнате ее папеньки.
– Ну как? Нравится тебе?
С ответом Саша затруднялся. Сюжет картины был прост и незамысловат. Породистая охотничья сука лежала во дворе, а возле нее суетились четверо разномастных щенков. Стоял ясный летний денек, от травки и цветочков веяло покоем, покосившийся заборчик указывал на то, что дело происходит где-то в тихой сельской местности. Нельзя сказать, чтобы картина как-то особенно сильно впечатляла, да и краски от времени сильно потемнели, но какая-то своеобразная прелесть, присущая всем старинным вещам, в ней все же была.
– А кто художник?
– Не знаю, не интересовалась.
– Можно взглянуть на нее поближе?
Саша подставил стул и внимательным образом изучил картину. Если подпись и была, то она скрывалась под слоем многовековой грязи.
– А кто вам подарил эти картины?
– Тетя Фрейя.
– Что ты говоришь!
– Ты ее помнишь?
Саша кивнул. Тетя Фрейя была очень древней старушкой, скончавшейся несколько лет назад. Саша запомнил ее сухой, скрюченной и слегка в деменции, потому что его она всегда называла Гошенькой и упорно путала его с самим Георгием Сергеевичем.
– А у нее эти картины откуда?
– Тетушка Фрейя была из семьи врача, который даже после революции сумел хорошо устроиться в новой формации. Ни он сам, ни его семья никогда не подвергались никаким репрессиям. Ни тюрьмы, ни ссылки, никаких этих ужасов, которые так часто ставят в вину большевикам. Отец тетушки Фрейи никогда не интересовался политикой, он всю свою жизнь благополучно трудился на благо людей нового Советского государства, как до этого занимался тем же в царской России.
– Люди болеют при любой власти, – поддакнул Саша.
– И любой власти нужны хорошие специалисты. Так что все или почти все заработанное Василием Сергеевичем в прежние времена удалось сохранить. У бабушки Фрейи квартира была буквально заставлена антиквариатом. Но кроме картин она нам ничего не подарила.
– У нее же был сын.
– И сын, и дочь, но они с нами почти не общались. Даже не знаю, что с ними теперь. Связь между нами давно прервалась. Ну что? Налюбовался?
Саша медленно кивнул. Он все еще не мог прийти в себя от изумления. О прижимистости тетушки Фрейи в их семье ходили легенды. Невзирая на свое богатство, она экономила в мелочах буквально на всем. Говорили, что она дважды и даже трижды умудрялась заваривать гостям один и тот же кофе из цикория. Вместо сахара использовала дешевый подсластитель. Но при этом себе и своим детям она не стеснялась подавать самый лучший шоколад со сливками и наслаждалась им в присутствии гостей, которым предлагалось «лакомиться» чуть сладковатой, попахивающей тряпкой бурдой.
Никто в семье не мог похвастаться тем, что у него