ты ему вечером сама и позвони.
Я быстро записала на обрывке бумаги номер и выдохнула. С души, словно камень свалился.
Остаток дня прошел намного спокойнее утра. Я подготовила список дел на следующий день, составила расписание Облонского в соответствии с заявками и письмами. Два раза уточняла, можно ли назначать встречу с людьми из черного списка. Облонский дал добро. В шестнадцать часов к нему приехал кто-то важный со стройплощадки, а мой телефон завибрировал вызовом из Москвы. Видимо, моему отцу сообщили, что я искала его в конторе.
– Милая, я очень рад, что у тебя есть новая работа. А зимний сад… понимаешь, Тамаре так нужно свободное пространство для кондитерской, – оправдывался он. – Цветы начали болеть, а чтобы их лечить и поддерживать сад в тонусе, нужны деньги и специалист. Те цветы, что не заболели, я отвез в контору. Наша секретарь Нина Олеговна очень обрадовалась: ей давно хотелось устроить зеленый уголок в своем кабинете. Пообещала ухаживать.
– Пап, мне Тамара и Валентина Филипповна предложили выкупить твой долг.
– Что значит, выкупить?
– Значит, стать женой Саши Волкова, а он в обмен на мою персону выкупит твой долг у банка. Ему это пустяки – такую сумму оплатить.
– Не твой долг это, и не тебе его отдавать! Не позволю я какому-то засранцу за меня деньги платить, да еще и в обмен на родную дочь! Не дождутся! Сами выпутаемся!
– Пап, я на новую работу устроилась. Мы… можем из моей зарплаты проценты понемногу гасить.
– Маша, долг этот не твой! И платить его не тебе! Работай спокойно. И никого не слушай! Я, конечно, понимаю, что Валя подруга Тамары, но Волков… он не тот мужчина, который сделает тебя счастливой.
– Ладно. Спасибо, пап. Я тебя люблю.
– Я тоже. До встречи дома.
– Да, до встречи.
Я отложила сотовый телефон в сторону и задумчиво взглянула на плотно прикрытую дверь кабинета, за которой Облонский обсуждал что-то важное с подъехавшим подрядчиком.
– Маша, принесите кофе. Две чашки «американо» и сахар, – взорвалось его голосом переговорное устройство, и я вздрогнула от неожиданности.
– Да, Владимир Николаевич. Кофе сейчас будет, – ответила я, постаравшись вложить в ответ всю чувственность своего голоса, и с улыбкой отправилась в переговорную.
Перед глазами стояли его пальцы, ослабляющие строгий черный галстук. Что ж, у меня очень привлекательный босс. К этому надо привыкнуть и воспринимать его, как манекена на витрине очень дорогого магазина. Или как музейный экспонат: любоваться можно, а трогать нельзя. Иначе, чего доброго, еще взорвется.
Глава 9. Мария
Всю следующую неделю я упорно работала в приемной у Облонского. Он почти всегда был занят, а когда требовал от меня какие-то документы на подпись или кофе, я с придыханием повторяла его любимую фразу: «Да, Владимир Николаевич», и он дарил мне обворожительную улыбку. Я же пыталась воспринимать его персону, как дорогостоящий музейный экспонат, которым разрешено только любоваться, и кажется, к концу недели мне