писанину. – Свободное сочинение на тему: «Самое опасное растение академических теплиц: обоснование выбора»…
– После вчерашнего происшествия решил, что будет нелишним рассказать первокурсникам, сколько неприятностей может исходить от милых оранжерейных цветочков, – Карпов показательно нахмурил лоб, но я и без того догадалась, что он не про растения. – Что выбрал господин Воланти?
– Вы будете смеяться, сэр, но юношу приводит в ужас мысль о Дуболоме Хлопчатом. Я полагала, это совсем безобидное растение, избавляющее от расстройства желудка и плюющееся белыми ватными шариками.
– Господин Воланти перепутал его с Дубоскалом Бумажнолистным, способным откусить не только пальчик, но и всю пятерню. Отдайте этот бред.
Размашисто черкая пером с красными чернилами, Карпов шлепнул на бумагу кляксу и очередное «Безобразно». А затем сунул мне нового клиента на экзекуцию.
– И что там вымучила из себя эта… мисс Артеми?
– Вот это точно французский. И выбор… необычный. Юную мисс Артеми волнует… – я сделала драматичную паузу, которая была нужна и мне тоже, поскольку первокурсница с наскоку попала в самое больное место. – Ее больше всего беспокоит глициния из пятой оранжереи. Правда, девочка не смогла вспомнить точное название… милого цветочка. Но описала верно – мелкие фиолетовые бутоны, удлиненные соцветия, тонкий гвоздичный аромат…
– Обоснование выбора? – спокойно отозвался Карпов. Даже бровью не повел. Демон!
– Может сами? Тут вполне разборчиво… – вконец смутилась я и сунула листок обратно.
Чертова мисс Артеми. Она очень метко и художественно описала эффект Бурестрастной Глицинии, «вызывающей пожар в человеческих сердцах и толкающей на необдуманные, но тайно желаемые поступки». Я больно прикусила нижнюю губу, потому что ее уже начало покалывать от воспоминаний об одном очень горячем поцелуе. Необдуманном. Но тайно желаемом.
Профессор не стал меня мучить, пробежался глазами по сочинению, хмыкнул и отложил в сторонку. Быть может, первокурсницу ждет неплохая отметка. Но я бы на ее месте сильно не рассчитывала.
– А что вы бы выбрали из растений?
– Ублиум Мортис, – мгновенно ответила я, потому что уже размышляла когда-то над похожей темой. А вчерашняя история с краденой памятью подлила масла в огонь.
– «Корень забвения»? И что же в нем такого страшного, кроме идиотского названия? – Демон фыркнул, явно посмеиваясь над моим «малиново-желейным» выбором.
– Забвение – это страшно, сэр. Стирая ключевые моменты своей жизни, можно потерять кусочки личности. То, из чего мы состоим. Забыть, почему мы стали теми, кто есть…
– Вы плохо читали учебник, – рассмеялся Карпов, но не унизительно, а как-то тепло. Вокруг черных глаз даже собрались пучки обманчиво-добрых морщинок. – В древние времена, до открытия высшей магической хирургии, растение использовалось в медицине, по большей части – в психиатрии. Снадобья на его основе избавляли шизофреников от лишних личностей. Но,