с подушками, расположенных опять же в форме круга. Каждый занял место так, чтобы иметь возможность следить за выражением лица любого члена семьи. Как оказалось, они решили устроить семейный совет.
– Что мы будем с ней делать? – первым после затянувшейся паузы заговорил Исмир.
Эти минуты молчания показались мне вечностью. Я снова притупила взгляд. Мне хотелось исчезнуть, стать невидимкой или приобрести способность отматывать время назад.
– Самилия, что ты скажешь в оправдание? Тебе не совестно? У нас теперь огромный долг, который мы и за пару лет не выплатим.
– Совестно, – согласилась я, кивая в подтверждение своих слов. – Извините, пожалуйста. На меня что-то нашло. Как можно все исправить?
Вилирия нервно хохотнула и посмотрела на меня широко раскрытыми глазами. Зато Патрисия улыбнулась впервые за сегодняшний день. Казалось бы, обычное движение губ, а от него она сразу помолодела, стала намного привлекательнее.
– Что? – протянул Исмир, хмурясь.
Сейчас однозначно решалась моя судьба. Они ведь не стали бы просто так собираться здесь после неприятного инцидента. Я чувствовала, что должна исправить ошибки «подруги», чтобы больше никому и в голову не пришло назвать меня мразью и окатить презрительным взглядом. Если их сегодняшнее отношение было продиктовано плохими поступками Самилии, то хотелось верить, что остался шанс загладить ее вину. В душе зародилась надежда, что извинения и полное раскаяние помогут положить начало нормальным семейным отношениям, о которых я когда-то мечтала. Выставлять же требования, нагло гнуть свою линию и доказывать правоту по меньшей мере глупо. Особенно после предупреждения Ролана, посоветовавшего поскорее бежать из этого мира. Вряд ли семейный совет предвещал что-то хорошее.
– Знаю, что наделала много плохого, – я начала издалека, ведь даже не предполагала, что именно вытворила подруга, вернее бывшая подруга. – Понимаю, зашла слишком далеко. Но теперь я хочу все исправить, только скажите как. Я все сделаю, что в моих силах, лишь позвольте, – в моем голосе слышалось раскаяние, которое, надеялась, разжалобит их сердца.
Патрисии понравились мои слова, она посмотрела на своего мужа в поиске хотя бы безмолвной, но поддержки.
– Нет, мама, нет! – возмутился Исмир. – Даже не думай ее прощать.
Он не выдержал и даже встал со своего места.
– Ты ведь видела, как она вела себя сегодня весь день, – брат Самилии указал на меня рукой. – Опускала голову, не ответила ни на мою змею утром, ни Вилирии потом ничего не сказала, – начал распыляться он, повышая голос.
– Но Самилия ведь извинилась, – Патрисия и бровью не повела на гневные высказывания сына.
– В том-то и дело! – всплеснул руками Исмир. – Она знала, что так будет. Знала, что мы соберемся на совет, и поэтому вела себя так тихо. Не видишь разве? Твоя любимица снова играет в игры и веревки из тебя вьет. Мама, не делай ту же ошибку снова. Тебе прошлых раз было мало?
– Нет, не