худобы. В каком-то нелепом наряде восточной танцовщицы… Ну, разве что губы припухли от поцелуев и голубые глаза лихорадочно блестят…
Рядом с бассейном с подогретой водой, который здесь почему-то именовался ванной, обнаружилась сложенная сорочка. Просторная, с длинным рукавом. Вся такая из себя аскетичная. Ну, ничем не похожая на то, в чём, по моим скромным представлениям, по ночам к лордам ходят.
Отложив удивление на потом, быстро избавилась от весьма потрёпанного и, к счастью, больше не нужного одеяния эйвы и залезла в бассейн.
Горячая вода подействовала волшебно, нежа напряжённое тело. Я откинула голову на борт, блаженно прикрыла веки, понимая, что не то что шагу сделать – пошевелиться не смогу. Наверное, моя давешняя прыть объяснялась каким-то бешеным выбросом адреналина в кровь, что и неудивительно.
Глава 11
– Значит, не хватились? – спросила я, выныривая и вспенивая мыло на волосах.
– Не хватились, – ответила за обеих служанок Греста (показалось, или в её тоне промелькнуло сожаление?).
– Даже больше. Тхрагорский не пришлёт сегодня за тобой, – поддакнула Рамира и ойкнула: Греста, которая несла стопку полотенец, отдавила подруге ногу.
– Как это не пришлёт?
– А вот так, – морщась, пробормотала Рамира. – Велел передать, что леди и так утомлена дорогой и обрядом венчания, – бросив быстрый взгляд на Гресту, добавила, словно извиняясь. – Так что сегодня – отдых.
– Ну и ладненько, – не стала спорить я.
Всё-таки из «ванны» пришлось вылезать, вытираться, переодеваться в сорочку. Пока мне сушили полотенцем волосы, я бессовестно клевала носом. Как добралась до постели, даже не помню. И даже приглушенные голоса Гресты и Рамиры в смежной комнатке для прислуги не помешали, хотя вообще-то сон у меня всегда был чутким.
Засыпая, я накрыла ладонью анам на плече и уже привычно порадовалась, что выиграла у смерти ещё один день. Сколько там мне предрекала в её мире Катлина? Так вот, бывшая леди крупно просчиталась. Я выжила. И выживу, несмотря ни на что. Ещё и найду способ отплатить ей за «добро». Вот не знаю, как, но найду!
Это была моя последняя мысль. Нет, вру: предпоследняя.
Последняя, прежде чем окончательно погрузиться в блаженное забытье, была о зеленоглазом нагшасе.
Интересно, как он там? Что делает сейчас? Может, получает «благословение» от ещё одной эйвы? Нет, нет, и ещё раз нет! Даже мысль о том, что его губы и руки касаются другой женщины, причинила почти физическую боль, и даже анам почему-то жечься начал.
Хотя… что это я?
Мне этот нагшас нужен был лишь для того, чтобы выжить. И чтобы муж преждевременно не догадался, что его провели. Мы, конечно, увидимся ещё… Наверняка ведь увидимся! Но оба сделаем вид, что не узнали друг друга. Ему не даст сказать обо мне принесённая клятва, а мне… естественный отбор.
Но никто и ничто не помешает думать о нём. Каждую ночь. Видеть мысленным взором, как живого. Честное, открытое лицо. Искреннюю улыбку. Эти невозможные, зелёные… смеющиеся