мерцала лампа, как одинокий маяк.
Где стол ресепшена? Где толстушка Айрис? Где свет из окон и стеклянные двери? Все казалось каким-то ненастоящим, будто я спустилась по лестнице и смогла незаметно пройти через дверь в бесконечную ночь, за которой оживают самые страшные кошмары.
Я осторожно шагала вперед, держа перед собой топорик, явно не предназначенный для драки с монстром. Рукоять скользила в руках. В животе крутило и булькало. От страха волосы на коже встали дыбом.
– Ну давай, выходи! Я знаю, что ты здесь! – крикнула я, удивившись столь неожиданному порыву храбрости.
И, о чудо, темнота впереди заструилась подобно дымчатым лозам. Анри возник предо мной, свет лампы выхватил из темноты его черты, осветив изгиб его скул и лоб, оставив глаза во мраке.
– Пойдем со мной. – Его голос звучал холодно и властно. Настолько властно, что захотелось беспрекословно ему подчиниться.
Гёст протянул мне руку.
– Пойдем, – повторил он настойчивее, – скорее!
– Ну уж нет!
Если во мне еще и были силы, то я их потратила на то, чтобы отвести взгляд от Анри. Я рванула наобум в темноту и впечаталась в какую-то дверь, ударившись об нее щекой. Дернула – оказалась не заперта – зашла внутрь. Где-то в глубине души я понадеялась, что найду за ней выход, но вместо него я нашла тупик – какую-то тесную каморку, в которой отвратительно пахло сыростью. Не помню, чтобы такая в нашем офисе вообще была.
Я провела ладонью по влажным стенам, достала смартфон и включила фонарик. Действительно, каморка. Со швабрами, ведрами и ржавыми стеллажами. Только вот в правом углу у пола виднелась дыра, заколоченная досками. Я упала перед ней на колени и подставила лицо.
Сквозняк из дыры вместе с холодом принес за собой тошнотворные запахи общественного туалета. В любом другом случае я бы даже не взяла в расчет столь сомнительный путь для побега, но выбирать не приходилось. Я принялась резво кромсать доски топориком, положив «фонарик» на стеллаж.
Дверь за спиной вдруг вздрогнула и мне показалось, что на этом все и закончится: вот-вот в дверном проеме появится Анри, и последнее, что я увижу – его жуткую бессердечную ухмылку.
Но нет. После грохота я подождала пару секунд, затаив дыхание, но, ничего не дождавшись, с большим усердием продолжила колоть доски.
Спина взмокла, щепки летели прямо в лицо. Когда, наконец, путь оказался свободен, оттуда снова вырвался запах, от которого меня чуть не стошнило.
Но выбирать не приходилось. Не было времени на размышления, и уж тем более – на сомнения. Жить захочешь – и в дерьмо нырнешь. И потому я отломала последнюю доску, сложилась в три погибели и поползла неведомо куда в грязи и пыли. Если бы не мобильный фонарик, мне бы пришлось ползти в кромешной темноте.
Тянешь руки вперед, хватаешься за неровности, отталкиваешься ногами. Хватаешься – отталкиваешься. Раз, два. Раз, два. Впереди дыра сужалась, так что приходилось как можно сильнее прижиматься к холодному камню под собой. Меня успокаивал прохладный сквозняк, время от времени касающийся