Я хочу быть с тобой. Евгений Косенков

глубоко затянулся и тут же закашлялся. На покрасневшем лице появились капельки слёз. Лён, что случилось? А ну глянь на меня, – Вершинин озабоченно взглянул на друга. – А ну, выкладывай! У тебя вон даже рука дрожит.

      Бумилов взглянул на руку с зажатой сигаретой, она и вправду подрагивала.

      – Да чо выкладывать-то, – Лёня опять закашлялся, – говорил я с Мариной.

      – Вот оно что, – протянул Вершинин и с расстановкой добавил, – тогда всё понятно.

      А в это время из окна третьего этажа за ними следили тоскливые глаза Марины. Заплаканное лицо, растрёпанные длинные волосы, спадающие на вздрагивающие плечи и голубые, небесного цвета глаза, наполненные прозрачными слезинками, никак не могли обезобразить милое и красивое лицо. Она страдала от любви, не в силах погасить свои чувства. У неё не было совсем никакой обиды на Лёню. Обида была на Вершинина и на ту девчонку, которая волей случая пересекла ей дорогу, разбивая любовь…

      * * *

      Из-за обитой бардовым дерматином двери рвалась оглушительная музыка и слышался, время от времени, заливистый женский смех. Оля позвонила, нажав квадратную кнопку звонка, и отошла в сторону. На пороге появилась какая-то растрёпанная девица в потёртых джинсах, плотно облегающих крупные икры, и лёгкой маечке. Уродливо улыбаясь, махнула головой, приглашая войти. В квартире разило чем-то острым, знакомым, но чем, Оля никак не могла понять. Девица проводила её в одну из комнат, где за накрытым столом шумела весёлая компания. Оля решительно остановилась на пороге, разглядывая сидящих за столом ребят. Но знакомых было только трое: Сырцов с бутылкой в руке и Ставрогин, обнимающий Зою Ведину.

      – О, кто к нам пришёл! – закричала Ведина, скинув с плеч руки Ставрогина и устремившись на встречу Строевой. – Проходи, проходи. Рома, наливай штрафную.

      Стопка мигом наполнилась и оказалась в руках Оли.

      – Я не пью, – пыталась оправдаться она, но возражать против пьяной толпы было бессмысленно. Строева оглянулась на Сырцова, будто прося помощи, но тот только пожал плечами, как бы говоря, что он здесь не при чём.

      Быстро опрокинув рюмку и с трудом переводя дыхание, запила сладким компотом. Скованность, которая до сих пор не оставляла её, моментально улетучилась. Стало необычно тепло и весело. За первой пошла вторая, за второй – третья. Сколько она выпила всего, никто не считал. Её сознание постепенно подёрнулось туманной плёнкой, и Оля уже несла всякую ерунду, сверкая своими глазами-угольками.

      Роман осторожно вывел её из-за стола и слегка поддерживая, увёл в небольшую спальню.