то, что думал я превратно,
Во мне лёг груз ярмом тяжёлым.
«Когда сняла с себя луна…»
Когда сняла с себя луна
Сквозную призрачную шаль,
Тогда в самой себе она
Отобразила ярко сталь.
Холодным светом глубь и ширь
Полна. Видна долина гор.
Внизу аул, а монастырь
Над ним на склоне. Дикий взор
Проник в ночную глубину,
Где беспредельный был предел.
С тоской холодной на луну
Ослепшим взором я глядел.
Меня влекла не высь теперь:
Душа рвалась в пространство-даль…
Вдруг где-то крикнул дикий зверь,
Его мне как-то стало жаль.
Но кто бы, кто бы и меня
В пространстве ночи пожалел?..
Пошёл на свет – на свет огня,
Чтоб я как зверь не заревел.
Татьяна и Ольга
Читает Пушкина – Татьяна:
Его стихи её пленяют,
А Ольгу, что взрослеет рано,
Они смущённо притесняют.
И в тех стеснениях отрадно
Страдает ветреная Ольга,
Любить поэта жаждет жадно —
Да вот к нему любви нет только:
Не любит ни стихов, ни прозу…
Живёт Татьяна тем счастливо,
Храня в себе поэта розу,
А Ольга бытом суетлива.
Читает Пушкина – Татьяна;
Она как девственная роза!
А Ольга, что взрослеет рано, —
Она как бытовая проза.
Идут
Идут к тебе, дорог не зная
(Пути – как горные дороги),
Но та, что зримо неземная,
Тем шлёт напутственно тревоги.
Они, как признак откровенья,
Ведут всех тех туда, где можно
С дороги отдохнуть… Сомненья
Сознанье путают тревожно.
Идут… несут устало ноги…
Кружится хищно в небе стая…
Пути – как горные дороги:
Идут к тебе, дорог не зная.
«Какой-то путник чужестранный…»
Какой-то путник чужестранный
Искал в России то, чего
Нигде не мог найти.
В России он казался странный,
Где много странного всего —
С ума бы не сойти.
Искал распахнутую душу,
Чтоб русским сделаться ему —
Ему в чужой стране.
Копался там, где всё наружу;
Ему хотелось одному
Всем властвовать вовне.
И чтоб по доброте душевной
Быть впереди планеты всей —
Но вот с какой душой?
Россию видел он плачевной,
Хотел прославиться он в ней
Тщеславной добротой.
Какой-то путник чужестранный
В России для себя искал
Всё чуждое ему.
Какой-то путник гневно-странный,
Россию матом обругал,
Унёс одну суму.
«Много раз прощал Господь России…»
Много