на завтрак, обед и ужин, но не делала этого, так как могу им настолько объесться, что на Новый год я его просто видеть не смогу.
Так, стол накрыт, шампанское я принесла, Август включил ежегодный новогодний концерт, до полуночи осталось два часа. Мой взгляд пробежался по столу: на нем прекрасная белоснежная скатерть без единого пятнышка, напоминавшая мне снег, выпавший в раннее зимнее утро; два бокала, предназначенных именно для шампанского; еда и две фарфоровые тарелочки. Торт все еще охлаждается в морозилке – о нем Август еще не знает. Я поправила платье, купленное летом на какое-нибудь торжество, но ни разу ненадеванное, и присела на кожаный диван рядом с мужем.
Время тянулось как-то чересчур медленно, чему я была благодарна от всей души. Я с замиранием сердца глядела на Августа, пока он, в свою очередь, слушал песню Аллы Пугачевой и Кристины Орбакайте – Опять метель, подпевая. И так мы сидели до тех пор, пока на экране не показался Путин на фоне красной площади и Кремля, как это и бывает каждый год. Он говорил обо всем, что произошло за этот год, который принес очень много плохого. На моих глазах выступили слезы, когда речь зашла о самолете, который двадцать шестого числа упал в Черное море, и все его пассажиры канули в неизвестность. Столько людей… Столько потерь. И скоро не станет Августа…
Потом Президент заговорил о наступлении праздника, о планах на будущий год и успехах еще пока что нынешнего года. Любимый молча недовольно качал головой и уже был готов схватить бокал и выпить шампанское залпом.
– С праздником вас, с новым две тысячи семнадцатым годом, – закончил обращение Владимир Владимирович и на экране появились куранты, начавшие отсчитывать последние двенадцать ударов.
– Ну что, открывай шампанское, скорее. Я возьму бокалы, – наспех проговорила, поднимаясь на ноги.
Послышался хлопок и взболтанное шампанское потекло из горлышка прямо на руку Августа. Только это слегка насмешило нас обоих, и парень разлил напиток в сосуды. Наконец, мы начали считать, когда услышали бой курантов. Через стены я слышала, как тем же самым занимались наши соседи и люди во дворе дома, готовящиеся запускать фейерверки.
– Один! – закричали мы хором. – Два…
Я не переживу, если с Августом что-то случится.
– Три!
Мне так не хочется, чтобы он уходил.
– Четыре.
Разве он заслужил того, чтобы умереть в таком раннем возрасте от страшной болезни? Что он сделал такого, чтобы заслужить это?
– Пять.
Это несправедливо. Мы даже не успели обзавестись детьми, чтобы после смерти у нас обоих остался след на Земле.
– Шесть.
У меня еще будет шанс, которым я не хочу пользоваться без мужа, а вот у него…
– Семь…
Он должен жить! Если бы я могла, то ушла бы вместо него.
– Восемь.
И не было бы никаких сожалений, потому что я хочу, чтобы жил именно ОН.
– Девять!
Только если бы была такая возможность…
– Десять, – заканчивали