его, отчего у меня потемнело в глазах. Я уже чувствовала горячую волну, что сладкими спазмами сотрясала тело, когда Имлин вытащил руку и вошел в меня на всю глубину каменного естества. – И влажная. Все, как я люблю! – задвигался во мне с таким напором, что громадная кровать заходила ходуном, скрипя массивными ножками о пол.
Внутри у меня все саднило, а нежная кожа, казалось, превратилась в огромный синяк. А графом будто овладело безумие. Едва он изливался семенем, как его плоть снова твердела, и он вновь начинал меня терзать. Я всхлипывала от болезненных вторжений, искусала губы до крови, но ни разу не попросила его остановиться. То безумие, которое овладело Имлином, доводило меня до ручки, заставляло кричать от переполнивших чувств и тонуть в омуте темного удовольствия. Тот нежный и ласковый Имлин, которым он был в наш первый раз, так и не появился. Но ненасытный зверь, похотливое чудовище, раз за разом ввергающее меня в пучину тьмы, праздновал победу, говорил непристойности и крепче запутывал в свои сети.
Рассвет уже озарил небосвод алыми отблесками, а граф не желал отпускать меня и дважды отсылал служанок, которые сунули нос в спальню. Я лежала на его мощной груди, тревожным взглядом наблюдая, как медленно поднимается солнце за окном. Имлин же выписывал пальцами одному лишь ему ведомые узоры на моей коже, не пропуская ни одного свободного места на спине и бедрах. Второй рукой он крутил локон моих волос, иногда поднося его к лицу и вдыхая запах, или же поднимая кверху и рассматривая его в свете первых солнечных лучей.
– Я должен распорядиться, чтобы тебя отвезли мужу, – наконец, нарушил воцарившуюся в покоях тишину. – Только Пресветлый знает, как не хочу отдавать тебя старику! Знаешь, еще вчера я думал, как брошу тебя Безликому, чтобы тот предал это роскошное тело огню.
– За что? Вы же сами убедились, что замуж я вышла невинной! – мне был непонятен этот разговор, и без того одолевали тягостные мысли. Я не понимала, как жить дальше? Для чего?
– О тебе ходили нехорошие слухи, – граф поморщился, – и я рад, что они действительно оказались лишь слухами. Поверь, я укорочу языки тем, кто их распускал! – со злобой в голосе добавил мужчина. – Все мы слуги Светлобога, а значит, не можем идти против его законов. Ты вернешься к фон Пирсу, но… – мужчина запнулся, на его лице заиграла самодовольная ухмылка, – надеюсь, с моим ребенком во чреве. Барон слишком стар и, увы, не вечен. Так что это время ты будешь примерной женой и матерью. А потом никто не откажет мне в праве стать опекуном нашего сына или дочери, и забрать тебя в Сагор.
– Вы так уверены в том, что… – приложила руку к животу и вопросительно посмотрела на Имлина.
– Я навещу барона в ближайшее время, – мужчина облизал губы, а в его глазах снова загорелся огонь желания. – Ты слишком хороша, чтобы греть постель старика или проводить ночи в одиночестве.
– Но это же грех! А вдруг кто-то узнает? – солнце в этот миг скрылось за тучей и за окном потемнело. На секунду показалось, что сам Безликий заглянул в комнату.
– Сделаю